Здесь коррупции больше не учат

В рамках «АгроЭкс­по-2019» уже традиционно прошла и Всеукраинская образовательная ярмарка, где свои программы и разработки презентовали лучшие учебные заведения Украины. И это не случайно, потому что повышение качества образования в учебных заведениях, даже борьба за него, являются приоритетным направлением деятельности для организатора выставки, главы наблюдательных советов «Эльворти Групп» и «Гидросила Групп» Павла Штутмана.

Примечательно, что еще до открытия выставки Штутман уже успел обойти территорию, где мы и увидели его, общающегося с представителями Киевского национального университета биоресурсов и природопользования. В ходе разговора он попросил гостей передать привет ректору университета Станиславу Николаенко, в свое время министру образования Украины. Мы поинтересовались темой разговора у Андрея Несвидомина, заместителя декана факультета конструирования и дизайна.

– О чем вы говорили с Павлом Штутманом?

– Он спрашивал, как поживает Станислав Николаевич, спросил, как у нас в университете борются с коррупцией, и влияет ли это на качество учебы?

– Ну и как, кривая коррупции пошла на снижение?

– Станислав Николаевич повел в университете борьбу с коррупцией таким образом, что на данный момент это уже не борьба, а профилактика. Каждый год среди студентов проводится анонимный опрос на предмет проявлений коррупции. И сейчас в опросах данных о том, что кто-то лично знает или слышал о таком явлении, в нашем вузе нет.

– Значит, он сделал выводы из собственного министерского опыта и реализовал свою идею борьбы с учебой за деньги. Помнится, в должности министра он рассказывал, как на встрече со студентами одного из кировоградских вузов, которые активно жаловались на поборы, он попросил их открыто сказать, кто из преподавателей берет взятки. Все промолчали. Тогда он сказал такую фразу, мол, выходит, что это только министр должен ловить за руку взяточников и открыто об этом заявлять, другими словами: «Свисни, Ванька, ти дурніший»?

– Наверное, но именно с приходом нового руководства, то есть ректора, с этим началась борьба, в том числе и путем анонимного опроса, и это приносит свои положительные плоды. В вопросниках есть пункт о количестве студентов, столкнувшихся с таким явлением, и в последние годы статистика свидетельствует, что такого явления в университете практически нет. Сейчас буквально два или, может быть, три процента об этом что-то слышали, но 98 % студентов говорят, что у нас в университете коррупции нет.

– Вы хотите сказать, что за деньги у вас уже не сдают зачеты, экзамены и тому подобное?

– Да. У нас в университете этого нет, и это подтверждается статистикой.

– А каким образом это произошло?

– Я могу говорить о своем факультете, я не смотрел статистику других факультетов. Это один из этапов борьбы, но у нас не случалось, чтобы преподавателя уличили во взяточничестве.

– Ну а попытки случались? Кто выступает инициатором, студент или преподаватель?

– Смотрите, здесь такая ситуация, что если преподаватель не дает сигнала о том, что к нему можно заходить и так сдавать экзамен, то студент сам на такое не решится. Я сам преподаю, поэтому понимаю, о чем говорю.

– И как это влияет на качество обучения?

– Студенты сейчас понимают, что время и путь, которым многие шли несколько лет назад, когда можно было знания, так сказать, конвертировать в деньги, или наоборот, прошли. К диплому необходимо прилагать и знания. Когдя я был студентом этого же университета лет десять назад, то на первых курсах такие моменты случались. Сейчас о таком никто и не думает.

Сергей Полулях.