«После того как его начали бить, он не двигался»

На прошлой неделе в Кропивницком во время задержания патрульными умер 52-летний Александр Собченко, по горькой иронии – офицер милиции в отставке. Ответа на единственный оставшийся открытым вопрос – что стало причиной смерти, – до сих пор нет.

Версии произошедшего от родственников погибшего и полиции разнятся, масла в огонь разгоревшегося скандала подлили судмед­эксперты, оказавшиеся неспособными эту причину установить. Тем временем местные общественники и политики организовывают митинги под лозунгом «Полиция убивает», родственники умершего встречаются с президентом, а Государственное бюро расследований ведет следствие в уголовном производстве по ч. 3 ст. 365 Уголовного кодекса – превышение власти или служебных полномочий работником правоохранительных органов, если они причинили тяжкие последствия. До 10 лет тюрьмы.

Чтобы лучше понять, что на самом деле произошло в ночь на 17 июля, мы нашли чуть не единственного незаинтересованного очевидца событий с самого начала – с момента, когда ВАЗ-2104, за рулем которого был Собченко, и полицейский «Приус», ехавший за ним, остановились на Садовой. И до самого конца.

Версия семьи

По словам родственников умершего, во вторник вечером тот уехал из дому на авто, вскоре позвонил и сказал, что его остановили полицейские, попросил привезти документы. На месте они оказались в момент, когда полицейские, со слов его невестки, якобы доставали мужчину из машины за шею.

– Один из полицейских берет, валит папу на пол, садится на него сверху, надевает наручники, а второй берет его и тупо бьет. Я лечу туда, начинают бить меня… Уже было видно, что у папы губы синие, – рассказывает она.

По словам очевидцев, вскоре у Собченко изо рта пошла кровь, он скончался на месте. Свидетельства его родных цитировали в теленовостях центральных каналов, на страницах местных информационных сайтов и в соцсетях, потом они сами еще раз озвучили их на пресс-конференции.

– Я позвонил брату, который был со своей девушкой рядом с местом конфликта. Мы приехали все вместе и увидели, что его извлекли из машины. Моя жена подошла к ним, пыталась поговорить с патрульными, выяснить ситуацию, но они сказали: «Кто вы такие? Идите отсюда!» Один из патрульных пошел к машине за дубинкой, он начал нас бить – отца, меня, брата, жену. Меня арестовали сразу. Я снимал инцидент на видео, телефон забрали, видео удалили. Кстати, телефон я получил только утром, до этого никто не признавался, где он, пока на него не позвонили. Устройство оказалось у полицейского с фамилией Заниздра. Ни один из полицейских не представился, ничего не говорили, – утверждает сын потерпевшего Богдан.

Один из адвокатов, взявшихся представлять интересы семьи, Юрий Усатенко, заявил, что против родных умершего открыто уголовное производство о нападении на сотрудников полиции.

– Потерпевших от действий Заниздры (Александр, капитан патрульной полиции. – Авт.) десятки. Только мне известно о нескольких уголовных производствах в его отношении, которые удавалось зарегистрировать. Ни одно из уголовных производств не дошло до суда, – утверждает адвокат.

В день голосования на парламентских выборах, по словам Ольги Собченко, удалось встретиться с президентом Владимиром Зеленским в Киеве, на участке, где тот голосовал (кадр из видео телеканала «Наш» – внизу). Говорит, что обещал помочь.

Версия полиции

Официальную версию в среду вечером, по истечении почти суток, озвучил начальник Управления патрульной полиции в Кировоградской области Антон Цюцюра во время пресс-конференции.

– Было проведено вскрытие умершего, и причинно-следственной связи между действиями патрульных и наступлением смерти лица не установлено, – в частности, сказал он. – Мы имеем полное видео с первой секунды остановки транспортного средства и заканчивая приездом на место происшествия следственно-оперативной группы. Видео было изъято следственными органами без ущерба для хронологии. Сейчас материал находится в следственных органах на изучении.

По версии Цюцюры, «Жигули» Собченко остановили из-за неработающих световых приборов, он пытался избежать общения, тянул время, пытался уйти с места происшествия, отказывался называть себя и предоставлять документы. Это подтверждают фрагменты видеозаписи бодикамер сотрудников, которые полиция продемонстрировала журналистам.

– Во время общения патрульные заметили у него признаки алкогольного опьянения, и на место был вызван экипаж, – сказал начальник управления. – Когда приехали родственники, мужчина начал вести себя агрессивно. На предупреждение полицейских о применении силовых методов не реагировал. Вследствие этого произошло столкновение с участием родственников. Были нанесены телесные повреждения трем патрульным. Человека задержали и продолжали задерживать родственников. Через минуту патрульные заметили, что человек перестал подавать признаки жизни. До приезда «скорой» патрульные оказывали первую помощь.

После вскрытия тела Александра Собченко родственникам умершего выдали справку о смерти, где написано: «причина смерти устанавливается». По словам другого адвоката семьи, Марины Гуцул, четыре судебно-медицинских эксперта не смогли установить причину смерти, внутренние органы мужчины передали на гистологическую экспертизу, результаты ждать около месяца. Не опубликовано никаких официальных свидетельств того, что он был нетрезв, на видео патрульных не слышно предложений пройти тест на драгере.

По сообщениям СМИ, патрульных, которые участвовали в смертельном инциденте, не отстранили от несения службы.

Версия очевидца

У обеих историй есть слабые места. Факты, известные по опубликованным видеосвидетельствам: из машины Собченко не вытаскивали, он вышел сам. Действительно отказывался выполнять требования полицейских, отмахивался. С юридической точки зрения, они, скорее всего, имели право применить силу в этой ситуации. Другое дело – адекватность степени ее применения.

Наш собеседник, присутствовавший на месте события, считает, что необходимости бить у полицейских не было. Молодой человек согласился говорить с журналистом на условиях анонимности, имея на то причины. В свою очередь, причин не доверять его словам у автора этих строк нет.

– Я видел все с самого начала, с момента, когда ничего еще не было и ехал этот «жигуль». Я подъезжал к дому, живу рядом – начали звонить по работе, долгий разговор, мне отчитывались. Думаю, остановлюсь, нормально пообщаюсь. Сижу, разговариваю, вижу, снизу едет этот «жигуль», поворачивает направо, на Садовую. За ним едет патрульная машина, «Приус» с мигалками. Машины остановились, мужчина сразу вышел из машины, к нему подошли девушка и парень (патрульные. – Авт.). Дальше я не особо обращал внимания, потому что это в порядке вещей.

– Когда обратил?

– Приоткрыл окно, когда начались повышенные тона, – стало интересно, что происходит, потому что явного нарушения я не видел, не мог понять, почему его остановили. Я договорил, вышел, подошел к остановке (напротив места происшествия. – Авт.) и стоял, через дорогу все это наблюдал. У мужчины спрашивали документы, у него при себе их не было. Патрульные, девушка с парнем, пытались выяснить, почему мужчина не отвечает на вопросы, увиливает… Он взял телефон, подошел ко двору, сказал: «Я тут живу»… Потом подъехала вторая патрульная машина, «Аутлендер». У меня, к сожалению, сел телефон, я ничего не успел снять. Из «Аутлендера» вышел, я хорошо это запомнил, очень высокий парень и плотный. Потерпевший был с телефоном, он звонил, как я потом уже понял, своим детям. Через две-три минуты приехала вторая машина красного цвета. Из машины вышли двое парней и девушка, как потом оказалось – двое сыновей и невестка. Начались крики, маты, дошло до момента, когда мужчину хотели взять в наручники, но он категорически отказывался, несколько раз он отходил от сотрудников. Он отмахивался, «отойдите от меня, не трогайте». Дети, эти парни, тоже противоречили, на них хотели тоже надеть наручники. Это объективный факт: патрульные не раз повторили, что будут использовать спецсредства. Было из десяти человек четырьмя, наверное, сказано, остальные ждали момента, когда нужно будет действовать.

– Сколько было полицейских?

– Там было около десяти полицейских машин, «Приусов», очень много. Одна из девочек, которая потерпевшая, черненькая, ходила, записывала номера машин себе в заметки в телефон. И «бобики» приезжали, хотели в «бобике» задержанного увезли, но до этого не дошло. Полицейских было около двадцати человек, реально много. Девочка, патрульная, это я точно помню, достала баллончик и начала брызгать на всех. Некоторые сотрудники начали обезвреживать, так сказать, сыновей, погнались за ними. Мужчина стоял спиной ко мне, к нему подбежало три-четыре человека полицейских и начали бить его дубинками (позже уточняет: ударов было 3-5. – Авт.)…

– Из-за чего, что он сделал перед тем, как его «задули» и начали бить?

– Он был против того, чтобы его брали в наручники, говорил: «Я так могу общаться». Его брали за руки, чтобы развернуть, он их вырывал, это крики, маты, крики детей его, которым тоже закручивали руки. Очень точно помню, что, когда его били, дубинки летели как вверх, так и в середину тела, куда попадало. После этого мужчина начал падать лицом вниз. Или они его при падении положили, или просто физически начали класть – он был уже не в состоянии себя контролировать. После того как его начали бить, он не двигался, никакой агрессии не проявлял. Пару раз нормально попали, это видно было – после его уже двигали, как хотели. Его положили, или он сам упал лицом на асфальт, и на него начали надевать наручники. Никто его лежачего не добивал, это неправда.

– Что происходило вокруг?

– Очень запомнился момент, когда один патрульный девочку эту черненькую швырнул, – она упала, начала сразу кричать, плакать… Там еще «малые» какие-то оказались, помимо сыновей, еще было двое парней до восемнадцати лет. Они оттуда выходили все, хромая, посадились на асфальт, ревели, что-то кричали. Сыновей, не знаю, били их дубинками или нет, их задерживали за «Аутлендером» и их машиной, на которой они приехали. Их тоже скрутили в наручники и положили лицом вниз возле отца. Это то, что меня сильнее всего затронуло. Ехала одна «скорая», ее тормозили полицейские, она просто объехала и поехала дальше. Приехала вторая со временем, медики вышли и начали оказывать первую медицинскую помощь, потом констатировали факт смерти. Сыновья лежали рядом, они просто просили отпустить их к отцу. Когда врачи сказали, что он умер, сыновья продолжали еще минут 10, наверное, лежать возле мертвого отца, кричать, подползать к нему, просить, чтобы их отпустили. Они их не освобождали.   

– Когда освободили?

– Я был первым свидетелем, потом, когда начались крики, повыходили соседи, которые живут рядом. Уже когда были баллончики, дубинки. Женщины начали кричать: «Освободите, вы что, звери?» Освободили этих сыновей, они никакого сопротивления не оказывали, просто плакали, матерились… Слышал часто фамилию «Заниздра». Мужчину переложили на спину, спустя какое-то время медики накрыли его какой-то синей тряпкой, полицейские начали разъезжаться. «Скорая» оказывала помощь этим подросткам, поперематывали им ноги, они продолжали сидеть там плакать все. Я не знаю, каким образом они там оказались, но они как-то причастны были ко всему этому. Сыновей я запомнил, невестку тоже, она эмоциональна была.

– Чем закончилось?

– Я подошел в конце, когда приехала следственно-оперативная группа, приехал начальник УВД Козьяков (очевидно, начальник областного управления Национальной полиции Роман Козьяков. – Авт.), он пытался успокоить это все каким-то образом и выстроить порядок дальнейших действий. Я подошел в эту всю «кучу», сказал: «Ребята, я все видел». Начали брать мои данные. Утром я поехал в областную прокуратуру, дал показания под протокол, под запись. Пошел, потому что видел жестокое обращение. Согласен, что потерпевший был неправ во многом. Но мое мнение, как третьего лица, что там было достаточно полицейских, чтобы скрутить и положить на землю без применения дубинок. Я считаю, что не было необходимости. Он не оказывал физического сопротивления, кроме того, что отходил в сторону, игнорировал указания полицейских, вырывал руки. Но там было очень много полицейских, которые могли бы его без нанесения ударов задержать.

– Родственников обвиняют в нанесении повреждений полицейским, было такое?

– Может, это было в гуще стычки. Они матерились, плакали, говорили грубые слова, но никто никого не бил. Четко я этого не видел. Точно я видел, что полицейские били его дубинками. Готов в суде подтвердить, если до этого дойдет…

Подготовил Андрей Трубачев, «УЦ».