Анатолий Кашпировский: «Гипноз – это мыльный пузырь»

К этому человеку применимы самые различные эпитеты. Легендарный, невероятный, удивительный – можно продолжать до бесконечности. Его имя стало символом целого поколения. Одни считали его всемогущим целителем, другие – злым гением. Анатолий Кашпировский – психотерапевт, человек с экстраординарными способностями.

Первая моя встреча с Кашпировским состоялась в 2010 году исключительно благодаря содействию директора Кировоградской областной филармонии Николая Ивановича Кравченко. Начитавшись о крутом нраве Кашпировского, мы с журналисткой «УЦ» Аней Кузнецовой, как испуганные кролики, сидели в закрытой комнате, куда приглушенно доносились аплодисменты переполненного зала.

Наконец дождались. Без тени улыбки, с суровым выражением лица, Анатолий Михайлович начал отвечать на наши вопросы. В комнате ощутимо повеяло холодом. Первый вопрос, второй, третий – все мимо. И только на четвертом вопросе, как говорят боксеры, Кашпировский раскрылся. И дальше пошел нормальный разговор. К удивлению окружающих, Анатолий Михайлович совсем не торопился расстаться с нами. Собственно, вот этот ключевой вопрос и ответ на него:

– Вас чаще всего спрашивают о том, что интересно читателям и самим журналистам. А что хочет сам Кашпировский сказать сегодня людям?

– Вы первый, кто задал мне такой хороший вопрос. Я хочу сказать людям о том, что сам видел, выстрадал. Любое знание – оно, сами понимаете, относительно. Хотя есть вещи, конкретно проверенные временем и случаями из практики. Я всегда стремлюсь человеку подать человека так, как я его вижу. Хочу рассказать, что можно сделать такого, чтобы человек жил дольше. Чтобы он не страдал, чтобы он не попал на операционный стол…

И вот девять лет спустя счастливый случай, теперь в лице директора информагентства CBN Вадима Мурованого, опять свел меня с Кашпировским. Более того, этот самый счастливый случай превратил меня на полтора часа в телеведущего телеканала «Ветер».

Первое впечатление: мэтр совершенно не изменился внешне. Подтянутый, рука железная. В год своего 80-летнего юбилея он находится в прекрасной физической и умственной форме. Впрочем, судите сами: далее расшифровка нашей телевизионной беседы.

– Добрый день, Анатолий Михайлович! Естественный вопрос, который возникнет у любого человека, который много раз видел Кашпировского на экранах, читал о нем на страницах газет: какими судьбами вы в нашем городе?

– Потому что давненько здесь не был. По-моему, чуть ли не 9 лет тому назад. Был недалеко от Кировограда, вернее, от Кропивницкого – в Виннице по своим личным вопросам несколько дней, а перед этим в Москве, ну и сколько тут езды? Тем более, что у меня здесь очень хорошие друзья, в частности, оператор телевидения Павел Колчин и мой учитель, преподаватель по пению, талантливый педагог Сергей Колчин. Думаю, дай-ка я подъеду, а потом уже выяснилось, что Павел Колчин – именинник. Дорога нелегкая, скажем прямо, тяжеловатая, но всего где-то 4-5 часов, ничего.

– Всего-навсего. Для человека, который привык к перелетам за океан, дорога 4-5 часов – это немного совсем. А как вы познакомились с Колчиными?

– Когда я тут был еще лет 15 тому назад, мы уже тогда были знакомы с Павлом – он был моим оператором. Я в гостиницу захожу и напеваю – у меня всегда была страсть к пению. А Паша мне говорит: «Что вы там напеваете? Надо это записать». А я говорю: «Да ну, я ж не певец, в школе пел немножечко». «Да нет, пошли к моему брату». И мы пошли к нему. Пошли, хотя мне было неловко. И с ходу записали романс: «Гори-гори, моя звезда». Без всякой правки, с разгону. Неплохо получилось, и мы стали записывать потихонечку, за это время чуть ли не 30 песен записали. Вот есть одна песня, она очень трогательная. Называется «Две звезды». Она о том, как ты улетаешь в ночь, улетаешь куда-то далеко, летишь в самолете и видишь звезды, «… и вижу в небе глаза любимые, и вижу небо в любимых глазах…».

– Трогательная.

– Трогательная. Так вот, в последние годы, когда прощаюсь со зрителями, я подхожу к краю сцены, даю руку, и все это под эту песню. У нас есть такие видео, чуть ли не 20 таких прощаний в разных городах, в переполненных залах. А то некоторые думают, что теперь мало кто ходит. Еще как! Вот мы были только недавно в Уральске, это Казахстан. Проходы в зале на 2 тысячи были все заполнены. Так что спасибо Паше, что познакомил меня с Сергеем, потому что он – отличный педагог, очень терпеливый, никогда не раздражается и дает ценные советы. И получаются такие хорошие записи. Я в лице Сережи обрел не только педагога, музыканта, аранжировщика, человека с большим тонким вкусом, но и друга. Потому что чистейший, порядочнейший человек. Таких у меня не очень-то много. Ну а потом день рождения Паши был. Мы зашли в ресторанчик, сидим. Думаю, надо же подарок сделать. Духи там, что еще можно?..

– Ну, вряд ли мужчине – духи…

– «Мерседес» можно. Я иногда и не на день рождения, а просто так дарил квартиры. Такое было, и не раз, и не два. Но я ему сделал уникальнейший подарок. Я так и сказал: «Паша, я дарю тебе уникальный подарок». «Какой?» – он заинтересовался. Я говорю: «Рукопожатие. Но ты должен знать, что в руке у меня была рука уникального человека». Это американский астронавт Джеймс Ирвин, который был на Луне. Ну где такого человека взять?!

– Уже нигде.

– У нас есть фотографии – он стоит, и я с ним, держа его за руку. Я говорю: «Паша, еще не все». А еще в моей руке была рука легендарного летчика Михаила Девятаева, который выкрал немецкий самолет, бомбардировщик, где была секретная аппаратура и специальные данные про ракеты «Фау-1», «Фау-2».

Его имя как-то так затерли поначалу, потому что он же был сбит, пленник. И только после смерти Сталина ему присвоили звание Героя Советского Союза. А в 71-м году мы встретились в Южносахалинске, он выступал по линии общества «Знание», ездил по Союзу. Там мы и познакомились. Стальная рука кузнеца, такой крепкий, шея такая, богатырь. А он в жизни видел то, что не дай Бог кому-то увидеть это. И все это выдержал, и остался крепким здоровым человеком. Рука Девятаева – это вторая.

А третья рука, тоже попробуй, достань такую руку. Мохаммед Али! Я его обожаю. Я часто бывал в Соединенных Штатах. Когда был в Чикаго, он меня нашел по телефону и позвонил. Разговаривал таким слабым голосом. Я думаю: «Ну, умирающий». А он пригласил к себе. Недалеко от Чикаго. Мы поехали туда, к нему, с моим товарищем. И там провели целый день. Мы говорили-говорили, на тему паркинсонизма начали, и потом он меня позвал во двор. Не успели выйти, как он сделал боевую стойку и давай боксировать. Хорошо, что я немножко в этом деле подкован. Кстати, моя внучка трижды была чемпионкой Соединенных Штатов по карате-до. Так что я немного в курсе. Сам в прошлом спортсмен. Вот такая встреча с Мохаммедом Али.

Вот я это все рассказал и подытожил: «С днем рождения, Паша! Никто тебе такой руки больше не подаст, это тебе подарок. И все, что там есть, будет на тебя действовать. Абсолютно. Ты немножко на Луне побываешь. Она вселяется в тебя, Луна. Будешь смотреть и знать: там был человек, и у меня к этому есть какое-то отношение. Дальше – мужество Девятаева, легендарного летчика. И. наконец, любимец планеты всей, спортсмен Мохаммед Али. Смелый, настойчивый, живой и большущая умница, он такой остроумный, он такой тонкий человек». Вот такой у нас эпизод произошел здесь, в Кировограде, то есть, я прошу прощения, в Кропивницком.

– Недавно исполнилось 30 лет вашим знаменитым телемостам…

– Да. Меня часто спрашивают, когда был первый телесеанс, когда и сколько их было? Так вот, первый киносеанс был 12 марта 1988 года. А второй был 31 марта, но уже с проведением телевизионной операции с обезболиванием – удаление опухоли груди пациентке. А потом были 3, 4, 5, 6 и 7-й. Пять передач состоялись на украинском телевидении, они шли по 45 минут, и за это время были излечены сотни тысяч детей и взрослых от разных заболеваний. И, в частности, от энуреза. Это такая категория пациентов, с которыми легко совладать и вызвать нужный эффект.

Восьмая передача, 8-й телесеанс. Это уже было через год, март 89-го. Вот это Киев – Москва, да? Программа «Взгляд» собрала 12 человек. И я с ними проводил всякие опыты. Вот смотрите на фото, этот парень держит в руке стакан, в котором кипит вода. Я показал обезболивание. Это первое было. Ведущий программы Вадим Белозеров захотел тоже попробовать. Захотел, чтоб ему прокололи руку. Ну это мелочи, но, тем не менее…

Важно подчеркнуть, что вызванное мною обезболивание во всех случаях делалось исключительно без применения гипноза, что категорически противоречило общепринятому и, с моей точки зрения, абсолютно неправильному мнению о необходимости его применения в таких целях. Крайнее удивление Белозерова отсутствием гипнотического сна и каких-либо особых ощущений в момент прокалывания руки лишний раз подтвердило этот факт. Он сказал: «А я не спал и ничего не чувствовал».

А вот это в телевидение не вошло. Обезболивание операции на стопе. Надо было счесать наросты на стопе. Без наркоза. Хирурги взяли левую ногу, а мне дали правую. На левой ноге они сделали местное обезболивание, а я – без. Ну, в общем, была эта операция проведена 29 апреля 1988 года.

Я, знаете, тогда загорелся идеей обезболивания хирургических операций. А тут ко мне обращается один человек, в Донецке, пансионат «Донбасс». Огромный в этом пансионате дворец, но открытое место, там было человек где-то 800. Он подбежал, схватился за меня: «Спасайте жену!» Спрашиваю: «В чем дело?» «Саркома коленного сустава». Ну, я два дня как-то так уходил от него. Ну а потом, на третий день, он пришел. Уже не хватал меня ни за брюки, ни за рукава и говорит: «Я знаю, почему вы увиливаете и уходите». Я чувствую, что побледнел: «Почему?» «Я думаю, что вы просто боитесь». Ой, как это меня задело. И я ему сказал: «Поехали». И мы поехали…

Переходим к следующему телевизионному сеансу – №8. Две пациентки, операция на брюшной полости. У одной разрез был 25 сантиметров, без наркоза. А у другой разрез был 40 см. После четырех бесполезных операций. Эти операции дали ей две клинических смерти. Я хочу сказать, что эта операция – никогда ее не повторят. Почему? Попробуйте найти человека, который четырежды прооперирован и у него было две клинических смерти. Договориться с ним, чтобы он дал согласие на операцию без наркоза и без гипноза, без ничего. Найдите хирурга, который на это пойдет. И найдите того, кто это обезболит дистанционно. Поэтому я сказал: это достижение, которое было 2 марта по телемосту Киев – Тбилиси, останется, по меньшей мере, на 100 лет, а то и дольше. Никто не превзойдет…

Ну а потом еще было 6 передач, уже в 89-м году, начиная с октября по декабрь. Это были роковые передачи. Почему? Потому что я, в силу своей скромности или, может быть, глупости, на вопрос «Сколько вы будете делать передач?» сказал: «Шесть». По Украине было пять, ну а здесь шесть, а надо было сказать 30 или 40. Это было ошибкой.

– Теперь давайте поговорим о самом главном.

– О чем?

– О гипнозе.

– Давайте.

– Есть ли от гипноза вред? И есть ли польза?

– Вы знаете, о гипнозе я могу говорить и научно, и иронически, и даже нелитературно. Гипноз – это мыльный пузырь. Вас это не устраивает? Мыльный пузырь. Почему? Потому что гипноз, как сказал Павлов, есть частичный сон. Ну и что? Вот вы спите, и вам что-то снится. Значит, у вас сновидение. Сколько бывает так, когда люди смотрят мои фотографии и я, так сказать, занимаюсь циститом. Так потом пишут мне: «Вот я смотрела на вас, а вы мне моргали». Но я же не моргал. Галлюцинации, видения, сновидения наяву. А теперь вам вопрос: а вы хоть раз были в гипнотическом состоянии?

– Нет, не случалось.

– Это с вашей колокольни человека-землянина. А с точки зрения божественной, у вас гипнотическое состояние в сутки 2 раза – при засыпании и пробуждении. А теперь представьте: мы с вами были дети маленькие. И мама так «а-а-а» – и ребенок заснул, но от этого у него не проходит ни лишай, ни псориаз, ни врожденный порок сердца. Сколько угодно мама будет баюкать ребенка – гипнотическое воздействие не дает базы для врачевания заболеваний. Поэтому я назвал это «мыльный пузырь».

Пользы от гипноза ноль. Потому что распространенное в мире увлечение гипнозом – это следствие умственной слепоты человека на глубинном уровне, на природном вообще. Потому что это не дает самого главного. А что самое главное в нашей жизни? Скажите вы мне.

– Это сложный философский вопрос. Противоположность смерти. Существование в статусе человека разумного и, видимо, стремление к чему-то.

– Разумного человека. Леонардо да Винчи был разумный человек?

– Безусловно.

– А Никола Тесла?

– Гениальный.

– А где они?

– Там, где и все.

– Где?

– В лучшем мире.

– В ином мире, да? Дело в том, что наша жизнь – это незаметное, последовательное умирание. Вот вы в очках. Ваши глаза, я могу сказать, еще не умирают, но уже слабеют. Так? Дальше – прическа или волосы. У скольких людей сначала густые волосы, а потом редеют? Количество зубов меньше. Я не буду спрашивать, сколько у вас, не буду говорить, сколько у меня или у кого-то, но это общечеловеческое – постепенно незаметно все отпадает. Дальше кожа становится дряблой. А смотрите, сколько зловредных факторов – микробы, вирусы. Они же предназначены укорачивать жизнь всего.

И мы никуда не денемся. Количество зубов, количество волос на голове – во всем есть исходный стандарт, но с возрастом это уменьшается, умирает, и задача, чтобы человек, когда уже наступает вторая половина жизни, не страдал. Ну ладно, пускай живет до ста лет, а потом все. А ведь он умирает от болезней, таких, как болезнь сердца, врожденный и приобретенный порок сердца, гипертония, онкология, на первом месте – смерть от сердечно-сосудистых заболеваний. Это данные Всемирной организации здравоохранения. На втором месте онкология, а на третьем? Как вы думаете?

– Ну, возможно, диабет?

– Диабет меньше. На третьем месте болезни от врачей – диагностические ошибки. Ошибки! Сколько бывает напрасно проведенных операций? Сколько бывает ошибочных диагнозов? Я хочу показать вот эту фотографию. Эта девочка из Алма-Аты была на моих выступлениях. Она однажды попробовала апельсинку, которая дала аллергическую реакцию. Ее давай спасать, и вот дошло до чего (показывает фото).

Я ее стал брать, в течение нескольких дней она была у меня и превратилась в вот такую девчонку. Отек ушел. В марте следующего года будет 2 года, а какая девочка стала?! Красавица! Я ее ронял. Не буду открывать все нюансы. Короче, она вышла из этого состояния без всякого гипноза. Понимаете? Поэтому мои теория и практика связаны не с гипнозом, а с созданием программирующей ситуации.

– Если можно, об этом чуть подробнее.

– Очень интересно будет. Вот смотрите, как люди от испуга белыми становятся, так что дело в испуге, правда?

– Наверное.

– А сколько случается кровоизлияний? От ситуации – от испуга, даже от сцен ревности? А вот если это взять и запустить для лечения людей – программирующие ситуации?

Коррекция носа дистанционно. Зал сидит. Три минуты на коррекцию носа. Я не прикасаюсь, не усыпляю. Утверждаю, что не надо никаких снов, ни в коем случае, нам это не даст результата. Объясняю-объясняю, и все равно люди… У них засела эта идея гипноза – и все.

Гипнотический сон – это не база для исчезновения язвы, это не база для исчезновения спинномозговой грыжи, для того, чтобы люди начинали видеть, для того. чтобы горбы у них исчезли и была нормальная спина. Нет. Это ничего не дает. Потому гипноз – абсолютный мыльный пузырь.

Мои передачи не были гипнозом. Вот как мы сейчас с вами. Это что, гипноз? Нет. Это обыкновенная беседа с целью добраться до глубин человека и вызвать программирование на воспоминание себя собой.

Вот, допустим, он горбун. И она, женщина, а у нее варикоз. Поженились, дети рождаются без горба и без варикоза. Еще. Он слепой, она слепая. Дети? Зрячие. Почему? В глубинах записано, как должно быть.

– Хорошо, вот это программирование человека восстановить здоровье. Кому принадлежит пальма первенства? До вас кто-то пробовал?

– Ой, вы знаете, немного бестактный вопрос. Я вам скажу, 7 июля 1988 года Министерство здравоохранения пригласило меня на беседу с элитой ученых Советского Союза – невропатологами. Присутствовали где-то 22-23 человека. Все главные титаны в области неврологии, психотерапии и других специальностей медицинских. И шло это мероприятие под таким названием: «Психотерапевтический способ воздействия на здоровых и больных людей по методу Кашпировского и других авторов». Елки-палки, ну каких других авторов?..

– … и других.

– Нет-нет. Никаких других авторов! Вы же наверняка хотите спросить о Чумаке – так спрашивайте!

– Он как-то мимо меня прошел…

– Я не хочу опускать Чумака. Он и так сам себя опускал. Если взять лист бумаги и записать все: мединститут, по линии общества «Знание» я выступал до 1988 года, начиная с 64-го, представляете, сколько деревень, сколько городов, городков и случаев? Далее винницкая больница 25 лет, телемосты… Это мой список послужной. В конце концов, научные мои звания, признание ученых и так дальше. Вот материалы Первой украинской научно-практической конференции. 225 ученых из Австрии, Австралии, Польши и других стран пришли к тому, что моя работа – открытие. Рекомендовали присвоить мне звание народного врача СССР и представить к Государственной премии.

А теперь возьмем Чумака. Журналист. Где его статьи? Их нет. Вы нигде не найдете ни одной, ничего! Как он взошел на пьедестал? Как втерся, что впереди меня его поставили? Он, видите ли, слышал голоса. С точки зрения психиатрии, если голоса звучат в голове – это один из симптомов шизофрении. Тем более – два голоса. Но он не был шизофреником. Это была игра, рассчитанная на идиотизм людей. Что они там поймут? Голос свыше, сниже, слева, справа… И все, больше ничего нет. А дальше вот эти движения и чмоканье губами. Представьте себе: вдруг появляется человек на экране. Его ставит КГБ. Как ставили тогда всех – Малахова, потом других. Народ бунтовал. Вот-вот страна развалится. Надо было успокоить. Появляется Чумак и начинает причмокивать губами…

– Время расставило все по местам. Я хотел вас попросить вспомнить о каких-то уникальных случаях в вашей практике. Это всегда интересно читателям.

– Что я воспоминаю? Можно много чего вспомнить. Что-то страшное или веселое?

– Давайте сначала страшное, а потом веселое.

– Страшное? Представьте себе стол в два раза длиннее этого. Территория психбольницы. Отделение для психически больных хронических и находящихся на принудительном лечении.

– Уже страшно.

– Контингент – кто? Те, кого признали психбольными, на самом деле – преступники, бандиты и воры, но психически ненормальные. И вот они сидят за длинным столом. Один из них, сохраняя на своем лице улыбку, ухмылку, вдруг ни с того ни с сего лезет в глаз пальцем, выковыривает его, наклоняется над тарелкой, продолжает смеяться, кровь капает в борщ, и он ест. Все повскакивали. Где такое увидишь?

– Лучше бы нигде.

– А вывод какой? А вывод такой, что человеку может быть присуще обез­боливание. Где? В любой точке тела.

А смешного… Иногда я сам себе бываю смешным. Мне и грустно, и смешно, как я мог допустить ляп. Шесть передач. Я не имел права! Я извиняюсь перед всеми. Если бы было не 6 передач, а больше – 30, 40! Было бы все по-другому.

– А что бы было?

– Не хочу говорить!

– Ну, предположите.

– Не хочу. Это будет, знаете, саморисование, и это ни к чему. Но, так сказать, догадайся, мол, сама. Ко мне тогда прислушивались, мое слово было авторитетно.

В 94-м году я поехал в Звездный городок и попал к начальнику Звездного городка, на моем сайте есть, можно почитать «Космическую историю». И я предложил провести 10 операций из космоса. Представляете, что было бы?

– Нет.

– Его звали Петр Климук, дважды Герой Советского Союза. Назначили комиссию для проверки, годен ли я для того, чтобы куролесить там, в космосе. И я проходил проверку: «кресло Кука», вращение, висение вниз головой, всякие анализы…

– Сколько вам лет тогда было?

– Черт его знает, немало. Для начала я поломал им два велосипеда. Я тогда приседал за 200 по несколько раз, и эти велосипеды были для меня как муха, ничто. Ну а потом начались препятствия. Препятствия от людей, которые не хотели, чтобы я туда полетел. Деталей не будет, не хватит времени, но меня, помимо прочего, очень тормозило «кресло Кука». Это страшная вещь. Мне так плохо стало, я промок буквально. А рядом со мной крутился Серебряков, космонавт – ему ничего. А я подумал: «Какой же я слабый». Четыре раза я проходил это и все-таки вытянул. Написали «Абсолютно здоров». А потом надо было ехать в Звездный городок и 8 месяцев там сидеть. И тут вражеские силы восстали. Не будем называть фамилии, не про то наш разговор. Я понял, что ничего не будет. Не дадут. Все. Давайте о чем-то другом.

– Анатолий Михайлович, а что вам не нравится в современном мире? Что вас обижает, огорчает, портит настроение?

– Умирание. Вот это вот умирание мира.

– Но рецептов же нет от этого?

– Нет. Против «дважды два – четыре» рецепта нет, не сделаешь «дважды два – пять». Закон есть. Если даже планеты погибают… Что делать? А вот как вы относитесь к Библейской фразе «Сначала было слово»?

– Меня это настраивает на то, что своей мыслительной энергией можно очень многое изменить.

– Вашему уму, скажем, 60 лет. Вы что-то можете сделать с парочкой сотен миллионов своим умом?

– Ну, посочувствовать ему могу…

– Нет, вот вы сделаете, что будете хорошо видеть без очков? Никто не может, никто. Последовательное умирание – это закон.

– Вы знаете, я очень люблю одну вашу фразу, я ее достаточно давно прочитал. Вы сказали о том, что человеческий организм – это гений. Скажите, а вы задумывались о том, что может быть через 100, через 200 лет с человеческим организмом?

– Организм таким же и останется. Но я понял ваш вопрос. Это наша жизнь, и записано, что она должна закончиться. Хотя мы подкрались уже к таким глубинам… Но куда людей девать? Сейчас уже 7 миллиардов. Через 50 лет мы уже подойдем к 8 миллиардам. А куда их девать всех? Где набрать кукурузы, пшена, где набрать еды?

– Голод и войны отрегулируют.

– Толстой говорил: «Музыка оглупляет». И сейчас настолько это все опасно, потому что из Интернета идет просто поток информации. Люди скудеют умом. И лучшего ждать не придется.

– В этом плане хочу поговорить с вами еще о двух гранях вашей души. И о песнях, и о ваших книгах. Вот для кого вы пишете и поете? Вы видите перед собой своего слушателя и читателя?

– Пишу и пою, потому что хочется. Но плохо то, что нет времени, устаешь, понимаете? Посмотрите, на моем сайте есть хорошие рассказы. О переживаниях. Я их сам читаю. Почему пишу? Пишу потому, что есть какой-то инстинкт к писанию. Вот выпустил одну книгу, которая умещается в сумочку. Две других уже почти готовы, но я их шлифую. И еще у меня идет одна книга, называется «Я пришел воскрешать живых». Там очень много фотографий, но времени… Пришлите мне, так говорят, пришлите мне спичечную коробочку времени, чтобы закончить все начатое.

А пение – оно меня отвлекает очень сильно. Отвлекает, мне нравится. Я пою, записываю для друзей. Вот Сережа Колчин говорит: «Ну давай, диск выпускай». «Да ты что, – говорю, – Сережа, это для узкого круга». А для всех мне не хочется. Зарабатывать на этом я не хочу. Мне для души.

– Знаете, Анатолий Михайлович, с вами можно говорить бесконечно. Но постепенно ты приходишь к одной мысли: имею ли я право отнимать у такого человека время? Вот эту самую коробочку со временем, получается, я вам не дарю, а отнимаю. Поэтому я хотел бы вас поблагодарить…

– Это я вас благодарю за приглашение. Спасибо вам, телеканалу «Ветер», информационному агентству CBN, его директору за то, что вы дали мне возможность выступить и сказать то, что не всегда и не везде скажешь.

– Очень приятно это слышать!

– Все хорошо? Я никого не ругал, не опускал.

– Анатолий Михайлович, я же журналист, мне всегда хочется чего-то горячего…

– Унижая кого-то, ты унижаешься сам.