Евангелие от эксплуататора

Недавно в редакцию «УЦ» попал интересный документ: «Правила в заводе земледельческих машин и орудий А.Я. Копъ»(орфография сохранена), завизированные фабричным инспектором В. Гавриковым. Правда, мы получили не оригинал, а не совсем четкую ксерокопию, поэтому некоторые моменты были сложными для прочтения, но все же картину условий труда рабочих конца ХІХ – начала ХХ века на территории Украины можно представить достаточно ясно. И даже сравнить с нынешней действительностью или советским прошлым рабочего человека.

Не Елисаветградом единым

Поскольку речь идет о «земледельческих машинах» можно было подумать, что завод имеет отношение к Елисаветграду, ведь у нас считается, что именно он был центром выпуска сельскохозяйственной техники, но это не совсем так. В то время в развитых регионах Украины производство сельхозтехники было на подъеме. Из всезнающего Интернета можно узнать, что правление фирмы «Копъ А. Я.» находилось в Александровске, нынешний город Запорожье. Интересно, что, как и в случае с АО «Эльворти», фирмой руководили родственники, а три завода занимались выпуском жатвенных машин, сеялок, молотилок, соломорезок, культиваторов. По количеству рабочих заводы Копа до революции в разы (500 человек против 3,5 тысяч) уступали Эльворти. Но, наверное, маленькие заводы брали своим количеством – их было много. Сравнимые по размерам с Коповскими, такие заводы были и в Елисаветграде – это заводы Бургарда, Яскульского, Гомберга, Бродского, Шкловского, Кличко и другие.

Удивительно, но энциклопедия говорит, что в 1902 году в Елисаветграде существовало 227 фабрик и заводов! Еще больше их было в Александровске, и все они были похожими, наверное, и условия работы были приблизительно одинаковыми. На сайте галереи «Елисаветград» можно найти «Правила» на заводе Яскульского, хотя они значительно менее детализированы, чем Правила заводов фирмы «Копъ А. Я.». Заметим, что у нас до сих пор бытует большевистское мнение об абсолютно эксплуататорском отношении собственников к рабочему классу в дореволюционной России, где из трудящихся выжимали последние соки, не заботясь об условиях труда и тем более отдыха.

Немецкий порядок?

Начнем с распределения «рабочаго времени» (так в оригинале). Действительно, по части продолжительности рабочего времени хозяева на заводах Копа (далее – завод) таки да, усердствовали, поскольку рабочий день начинался с 06-00 и продолжался до 18-00, с двумя перерывами на завтрак и на обед общей продолжительностью полтора часа. Отметим, что на заводе Яскульского рабочий день начинался в семь утра и длился меньше – 9 с половиной часов с перерывом на обед. Зато праздничных дней, накануне которых работа сокращалась на полчаса, было больше, чем в СССР, – 22! Это были, наверное, государственные и религиозные праздники, а также дни рождения или «тезоименитства» членов царской фамилии. Кроме того, есть информация, что нерабочими днями объявлялись торжества местного значения – престольные или храмовые праздники, а то и дни рождения хозяев предприятия. На полчаса сокращалась работа и накануне обязательных воскресных выходных. Вполне может быть, что 12-часовой, а тем более 10-часовой рабочий день должен был компенсировать годовые потери рабочего времени от почти месяца праздников.

А вот сторожам на заводе работать по укороченному графику не полагалось: «Рабочее время которых каждыя сутки составляет 12 часов, с 6 вечера и до 6 утра». К слову, 12-часовой рабочий день не был редкостью и в Советском Союзе – на сезонных работах или в старательских артелях, а в колхозах и вообще работали «до схочу» или полный световой день. Мы не говорим уже о знаменитых авралах, когда месячный, квартальный или годовой план вырывался «в конце года в третью смену» – так сражались за премию. Таким же термином характеризовалось и плохое качество товаров народного потребления, мол, «сделано в конце месяца».

Правилами завода тоже предусматривались «сверхурочныя работы, обязательныя (экстренный ремонт заводскихъ машин)», и за это полагалось вознаграждение «за каждый отработанный час прибавляется 1/4 часа». Кстати, в советское время рабочим сверхурочные тоже не засчитывали час за час, но за работу в праздничные и выходные дни можно было получать или двойной оклад, или отгул, а то и несколько – все зависело от наглости рабочих и важности работ. В последние годы существования советской промышленности этим стали так злоупотреблять, что без сверхурочных нельзя было выйти на приличный заработок. Поэтому приписки стали повсеместным явлением. Наверное, следствием этого были статистические успехи, не подтвержденные товарами на полках магазинов.

Достаточно либеральными на заводе были условия приема на работу и увольнение. Скажем, люди на работу «принимались мастерами с разрешения заведующего заводом не иначе, как после семидневного испытания». Как видим, современных ограничений в виде двух- или трехмесячных испытательных сроков, или наличия стажа и тем более профильного образования, или дискриминации по возрасту не было и в помине, не говоря уже о современной жлобской практике некоторых предпринимателей, которые после какого-то периода просто выгоняют людей, как не выдержавших испытательного срока, да еще и без заработка. На заводах не прошедшему испытание обязательно платили, но «не больше 10 коп. и не меньше 5 копеек за каждый действительно отработанный час».

Зарплату на заводе выплачивали по субботам «по окончании работ» через каждые две недели, с обязательной отметкой в расчетной книжке. «Недоразумения по заработной плате должны разъясняться в следующий за выдачею денег рабочий день». Наверное, так делалось, чтобы у обиженных остыли головы и улеглись страсти. Окончательный расчет при увольнении производился «не иначе, как после сдачи рабочим заводоуправлению в исправном виде и полном количестве полученных инструментов». Иначе – штраф и взыскание стоимости инструмента «может быть в пользу конторы судебным порядком». Ну и, понятное дело, при увольнении рабочий должен немедленно выбраться из заводской квартиры. То есть завод предоставлял ведомственное жилье и в те времена! Напомним, что многие предприниматели для своих рабочих, кроме общежитий, строили и настоящие поселки.

«Вести себя тихо и стыдно»

Один из самых больших разделов правил посвящен «обязанности рабочих во время нахождения на заводе». Обращалось внимание на то, что, кроме обязанности «повиноваться установленным правилам, в заводе рабочие должны вести себя тихо и стыдно», по территории не шляться и «вообще без дела не оставаться». При возникновении необходимости покинуть территорию рабочие должны были «в каждом случае испрашивать на то разрешения мастера, в противном случае время отсутствия, хотя бы и с больничной запиской, будет считаться прогулом».

В советское время с этим было попроще – больничный лист был индульгенцией даже для прогульщиков, чем они и пользовались безо всякого стеснения. На заводе номер с внезапным ухудшением здоровья не проходил, но «заболевший во время исполнения своих обязанностей или вследствие несчастного случая получает записку к врачу, который лечит его бесплатно». Существовал и обязательный, говоря современным языком, профосмотр: «От времени до времени все рабочие подвергаются обязательному медицинскому освидетельствованию особо приглашенным врачом, но не чаще одного раза в месяц». Сейчас проф­осмотр даже на предприятиях с опасными и вредными условиями производится раз в год.

Строго регламентировалось посещение завода, вернее – запрещалось. Не допускалось присутствие на территории посторонних лиц из числа родственников и детей. Интересное правило существовало для обедающих, согласно которому «рабочие, остающиеся в обеденный перерыв в столовой завода, обязаны получить у ворот завода принесенную им пищу. Строго воспрещается впускать в завод лиц, приносящих пищу». Очевидно, столовой с кухней для готовки не было, но существовало помещение для приема пищи, принесенной кем-то извне. На заводе уделялось внимание и гигиене: «Для чистоты и приличия рабочие обязаны пользоваться исключительно только особо отведенным отхожим местом». В наше время на этом как-то не акцентировали внимание, наверное, в силу возросшей общей культуры, хотя на всех «стройках социализма», происходивших при участии автора, бытовые и туалетные условия значительно уступали изучаемому сегодня времени, и такое объявление, мягко говоря, было бы не лишним на каждом этаже строящейся многоэтажки или цеха. Об этом в нашем «самом цивилизованном обществе» говорить было не принято, но на заводе даже штрафовали за «оставление нечистот от вне отведенного для этого отхожаго места до 1 руб.».

Несколько пунктов посвящены правилам обращения с инструментами, станками и механизмами и их сохранности. Ими предписывалось «содержать их в чистоте и исправности», прятать инструменты в шкафы, а по субботам «рабочие обязаны производить чистку станков, верстаков и машин, на что предоставлялось 5-15 минут до гудка». Причем особо оговаривалось, что «использование инструментов товарищей допускается лишь с соглашения последних или заводоуправления».

Помнится, что на любом советском предприятии воровство инструментов было настоящей эпидемией, но администрация была выше этого. Считалось, что такого рода воровства в СССР нет, кроме того, утерянный или испорченный инструмент или оборудование списывались практически в неограниченных количествах. Так было в колхозах, так было на шахтах и на всесоюзных ударных стройках…

Штраф – дело серьезное

Воспитание трудовой и производственной дисциплины на заводе в корне отличалось от советской системы, при которой штрафы как бы отсутствовали. В СССР существовала система премий или поощрений, которая и использовалась для наказания ее лишением. Официальных штрафов советские рабочие не имели, но зато премии лишались регулярно.

На заводе все выглядело честнее – за нарушения и упущения полагался штраф. Скажем, за прогул начислялся штраф в размере одного рубля, и это кроме удержания поденной платы. За прекращение работы до свистка «без дозволения мастера штраф до 50 копеек». За явку в нетрезвом виде рабочий немедленно увольнялся, и время его отсутствия тоже облагалось штрафом. Даже за «курение табаку в мастерских и помещениях – до 1 руб.». При помощи штрафов боролись и с недисциплинированностью: «За нарушение тишины и порядка шумом, криком, бранью, дракою и т.п. – до 1 руб.». Штрафовали и за неудовлетворительное отношение к машинам и механизмам, а за порчу материалов, станков и инструментов могли удержать из заработка рабочих, но не более 1/3 стоимости.

Отметим, что на заводе регламентировалось и использование штрафных денег, чего в СССР не было: «Штрафныя деньги будут израсходоваться на нужды рабочих с разрешения фабричного инспектора и на основании правил, вывешенных в конторе завода». Важно понимать, что рубль был тогда достаточно серьезным наказанием, поскольку чаще всего он равнялся дневному заработку, а на этот рубль семья могла питаться неделю или больше того. В последние годы СССР рабочих тоже могли лишать части заработка путем понижения коэффициента трудового участия, но остановить общее падение трудовой дисциплины эта мера уже не смогла.

Увольнение с завода полагалось за «неявку на работу более трех дней сряду или в сложности более шести дней в месяц без уважительных причин» или за две недели неявки «по уважительным причинам», а также «за дерзкое и грубое обращение с заводским начальством или мастерами». Неожиданно, но уволить могли и «вследствие обнаружения заразительной болезни». Хотя с нашей, нынешней точки зрения это уже перебор.

В этих же правилах есть раздел о технике безопасности и использовании средств индивидуальной защиты.

Как видим, правила были написаны более ста лет назад, но не утрачивают актуальности и в наши дни. Значительное количество «эксплуататорских» норм позже было использовано или модернизировано, но в чем-то большевики были пострашнее бывших владельцев «заводов, газет, пароходов». Достаточно вспомнить «трудовые армии» и «трудовые повинности» нашего земляка Л.Д. Троцкого.

После того как большевики успешно разрушили промышленность «до основанья», затем понадобились десятилетия для возрождения уничтоженного промышленного потенциала и воспитания нового рабочего класса. Как это происходило – тоже видно на примере заводов фирмы «Копъ А. Я.». До 1917 года фирма демонстрировала постоянную динамику, имела собственное чугунолитейное производство, из года в год наращивала объемы реализации, но в 1918-м году контроль над заводом стали осуществлять профсоюзы, которые, надо полагать, неплохо подняли свой рейтинг критикой «драконовских» правил. Но уже к июню того же года убытки фирмы составили 45 тысяч рублей, а вскоре заводы и вовсе остановились. Собственники, кому повезло, выехали за границу, а рабочие надолго остались у разбитого корыта…

Сергей Полулях, «УЦ».