Валерий Кальченко: «Жизнь полна неожиданностей»

24 февраля 2022 депутату Кировоградского областного совета, трижды депутату Верховной Рады Украины, первому министру МЧС Украины Валерию Михайловичу Кальченко исполняется 75 лет – отличный повод для разговора, который мы начали возле родительского дома. С одной стороны двор почти вплотную прилегает к Городскому саду, и отсюда рукой подать до живописных берегов Сугоклеи, а в сотне метров с другой стороны – телевизионная башня, с этого ракурса очень похожая на Эйфелеву, вот вам и Маленький Париж.

– Да, эта башня всегда с нами, красиво, особенно ночью, а в парке прошло все детство, вот наша футбольная площадка, а вот здесь весной всегда подснежники.

– Это вся окружающая среда – ваше детство?

– Да, родительский дом, в котором я прожил 29 лет, этот район называется Садовая. Все путают с Алексеевкой, но это был отдельный район, потому что если случались драки с Кущевкой или еще с кем-то…

– Место довольно глухое, бандитский был район?

– Очень бандитский, Алексеевка отдыхала (смеется).

– И отсюда вы получили путевку в жизнь, такую богатую событиями?

– Вы еще не обо всем знаете. Причем многое в моей жизни происходило неожиданно.

– Почему стали не машиностроителем, а строителем?

– Сначала так и было, мне была близка техника, отец был водителем, братья тоже техниками – в авиации, поэтому машиностроение было ближе. После 8 класса я взял документы и пошел в машиностроительный техникум, а там как раз был перерыв. Рядом жили мои родные тетя и дядя – Александр Васильевич Швитов, он был известным строителем, отстроил всю «Красную звезду». Я пришел к нему на обед, он сел, взял карандаш и стал рассказывать о строителях, при этом нарисовал, как забетонировать железобетонное кольцо, такое, как на колодец.

– Наглядная профориентация?

– Вышло так, он начал рассказывать, как сделать из дерева внутреннюю опалубку, наружную, потом начал рассказывать, как работает перемычка, почему арматура снизу, а не сверху, и так меня заинтересовал, что я развернулся и пошел в строительный техникум, который он заканчивал тоже. Я сдал документы и не жалею, и даже рассказываю всем, когда встречаюсь со школьниками – идите на строителя, это открывает большие возможности, потому что вы можете стать кем угодно – мэром города, министром, губернатором и так далее. Вот вам примеры: Василий Сибирцев, яркая личность, был председателем областного совета. Вася Мухин, мэр Кировограда, мы учились в одной группе в институте, тоже строитель. Если взять премьер-министров, Валерий Пустовойтенко и Юрий Ехануров тоже строители.

– И началась ваша карьера строителя…

– После окончания техникума меня, вместе с другими, направили в Плисецк, строить космодром, это Ленинградский военный округ, это называлось Мирный-13 в Архангельской области. Сначала я был гражданским, а потом, когда служить стали не 3, а 2 года, я сам «сдался» в военкомат и стал военным, на той же должности мастера. Мы строили огромный объект – монтажно-испытательный комплекс космического оборудования.

– Уточню, по-народному вы служили в стройбате?

– Да, но все очень серьезно, в этих ангарах собирали ракеты и спутники, были станции наведения и слежения, и все два года я пробыл на этом объекте, прошел огромную школу, за что очень благодарен земляку, капитану Владимиру Михайловичу Черненко, который относился ко мне, как к младшему брату.

– Но служить не остались?

– Нет, я был влюблен в свою будущую жену, поэтому вернулся домой 25 декабря 1969 года, а 2 января пошел на работу, потому что мы уже подали заявление в ЗАГС, и мне предложили должность проектировщика в организации возле ТЭЦ, ею руководил Валентин Васильевич Матях.

– Все еще праздновали Новый год, а вы – на работу?

– Да, 2 января у меня вообще какая-то символическая дата, следовательно, я от конструктора 3 категории с заработной платой 87 рублей за 4 года дорос до ведущего конструктора с зарплатой 210 ​​рублей.

– Для середины 70-х годов очень высокая зарплата.

– Но это было потом, а в январе 1970-го мы поженились с Натальей, в ноябре у нас родилась первая дочь, все очень быстро.

– Времени не теряли ни на работе, ни дома?

– Не теряли (смеется), а еще параллельно учился в институте, сначала 3 года здесь, на ОТФ, общетехническом факультете, а затем 3 года в Одессе. А потом очень неожиданно в 1974 году моего руководителя проектной организации назначают начальником управления капитального строительства при областном управлении сельского хозяйства.

– И вы возглавили проектную организацию?

– Нет, меня, 27-летнего парня, забрали начальником строительства в управление сельского хозяйства, и у меня уже был кабинет, у меня была машина даже, и очень много объектов по всей области, это как раз был расцвет, когда в селах строились фермы, откормочные пункты, комбикормовые заводы. Жизнь была очень активной, потом мой руководитель пошел на другую работу, но у нас дружеские отношения с Валентином Васильевичем Матюхом, к сожалению, уже покойным, сохранялись до конца. В это же время я получил квартиру на Героев Сталинграда.

– Жизнь вошла в колею – семья, ребенок, квартира…

– Нет, опять неожиданность! Мы зашли в квартиру, а она пустая, было 550 рублей, хватило на кухню. Надо было что-то делать, а у меня был товарищ по техникуму Владимир Буша. Он написал мне с Севера, мол, Валер, за тобой плачет земля Коми (автономная республика в составе РСФСР. – Авт.). Я и поехал на смотрины, смотрю – а там все кировоградцы. Начальник главка – Владимир Ильич Мирошниченко, управляющий трестом – из Александрии, Леонид Тарасович Гаркуша, вот я и переехал, мне создали прекрасные условия, дали жилье. Через некоторое время начальник уехал в Нижневартовск, а я неожиданно остался начальником строительного управления №19, которому постепенно начали прибавлять задач.

– Фронт работ обеспечили.

– Раньше мы строили газоперекачивающую станцию ​​в городе Микунь, очень интересный город.

– Даже не слышал.

– 13 тысяч населения, 10 тысяч сидит, а 3 тысячи – охраняет, но строили не только там. Параллельно мы строили в деревне Урдома Архангельской области, компрессорную и нефтеперекачивающую станции и радиорелейную линию связи Ухта – Ярославль, через каждые 30 километров вышки высотой 70 метров. А потом – снова неожиданность, произошло землетрясение в Туркмении, и нас отправили туда на помощь.

– Об этой катастрофе как-то и забыли, упоминаются Ашхабад – 1948 год, Ташкент – 1966, затем Армения – 1988-й.

– Это был 1983 год, там мы отстраивали поселок Кум Даг, или Песчаная Гора. Потом снова перемены, открылось Новоуренгойское месторождение газа, куда правительство СССР бросило лучшие силы для освоения, дали поручение и Республике Коми, которая направила туда 2 управления, поэтому у меня появился еще и Новый Уренгой, где строили завод по переработке конденсата в дизельное топливо, ибо конденсат был под ногами, а горючее возили из Тюмени. Такая у меня была география, очень серьезные объекты и огромные объемы работ.

– Хватило на много лет?

– Но снова смена, потому что дети подрастали, а учить их было негде, потому что мы ездили в Уренгой на вахту по 4 месяца, иногда по 2 вахты, поэтому я решил вернуться домой.

– А такой вопрос: рубль был длинным?

– Да, по взносам в партбилете вижу, что в отдельные месяцы я получал 1700 рублей в месяц, но дети! Да и родители здесь были, потому мы вернулись в 1985 году. Жить было где, было чем обставить, но нужно было где-то работать.

– Памятный 1985 год, начало Перестройки…

– Как раз 1 января 1986 года создали так называемый «Агропром», которым у нас руководил Михаил Громовой, создали и строительное объединение «Кировоградоблагрострой», куда вошли все сельские строительные организации из «Межколхозстроя», «Сельстроя», «Спецсельхозмонтаж» тоже подтянули, «Стройиндустрию» передали – получилось такое огромное объединение, руководить которым назначили Василия Ивановича Сибирцева, с которым мы работали раньше, на одинаковых должностях, только я в области, а он в Кировоградском районе. И снова получилось неожиданно и символично, что он предложил мне должность главного инженера, я ездил на собеседование в министерство, где меня долго допрашивали, даже возникла дискуссия. Я, вероятно, понравился, и 2 января…

– Снова 2 января?!

– Да, меня назначили. Был замечательный коллектив талантливых людей, Сибирцева и Кальченко вы знаете, Евгений Бахмач был заместителем по «Стройиндустрии», Гордовой Владимир Афанасьевич был по снабжению, а работали под кураторством легендарного энергетика, по характеру имею в виду…

– Энерджайзер?

– Да, Владимир Ильич Богонос, прямо говорящий: «Я в строительстве не разбираюсь, но знаю, как вас заставить работать».

– Оригинально.

– Да, но из-за клеветы, которую начали возводить на Василия Ивановича, ему пришлось уйти, и я остался исполняющим обязанности, и так все шло до 1990 года. За это время строили многое, Василий Иванович строил чернобыльскую деревню Сукачи, а я отстраивал Армению после землетрясения 1988 года.

– Снова неожиданность?

– И не только эта, в 1990-м я был в Переяславе-Хмельницком, где мы строили чернобыльскую деревню Вовчки, и там получаю телефонный вызов: быть завтра на сессии Кировоградского областного совета. Сел на «Волгу», приехал, меня посадили в зале, сказали: будет конкурс на заместителя председателя облисполкома.

– То есть без согласования и предупреждения?

– Да, посадили на стул и сказали, что один претендент Василий Сибирцев, а второй – я. Мы поочередно выступили, депутаты проголосовали, я получил больше голосов. Это произошло совершенно неожиданно, как снег на голову! Полная неожиданность, и так 11 апреля 1990-го я стал заместителем председателя облисполкома.

– Попали в номенклатуру как раз на переломе?

– Можно сказать, вступил в политику, потому что до этого все было просто, а это уже была политика. Я учился в основном у двух человек: у Владимира Ивановича Желибы – толерантности, выдержке, дипломатии, а второй – Николай Алексеевич Сухомлин: эрудиция, понимание, масштаб, требования. Мне было нелегко, потому что до этого он руководил строительным комплексом, а тут появился я. Возможно, была какая-то ревность или недоверие, поэтому и спрашивали с меня больше… А объемы какие! На ГОКОРе я был начальником штаба. Затем Эдуард Петрович Рейзвих ушел на пенсию, для меня снова было неожиданностью, когда меня назначили первым заместителем, но уже председателя Кировоградской облгосадминистрации. Меня удивило, когда пришла разнарядка отправить первых заместителей на двухмесячную учебу в США – по линии предупреждения чрезвычайных ситуаций.

– Так вот откуда министерство?

– Как-то так переплелось, Бог так направил, что я два месяца параллельно учился всем премудростям предупреждения чрезвычайных ситуаций.

– Как пел Макаревич, «новый поворот»…

– Да, я стал министром, потом губернатором, потом Верховная Рада…

– Об этом мы и поговорим, а все-таки, о чем мечталось мальчику Валере, неужели о таком?

– Мечталось мне стать военным, потому что два брата у меня военные, Евгений и Виктор, но как-то собрались на семейный совет, потому что родители были старенькие, меня мама родила в 41 год, я самым маленьким был, поэтому сказали, что я должен остаться с ними , в этом доме.

– Они не старыми были, они долго молодыми были.

– И это правда, мама прожила почти до 90 лет, отец умер в 87, я остался с родителями, так что моя мечта не сбылась, ее отменили (смеется).

– А вы исследовали свою родословную, потому что вы живете в историческом, можно сказать, одном из старейших районов города?

– Да, мой брат пишет нашу родословную, а я ему помогаю, у нас есть 6 колен, если считать наших внуков. А в глубину мы дошли до прадеда. По линии отца – прадед Зот Данилович, а прабабушка Варвара, они жили на хуторе Нагорном, Зиньковский район Полтавской области, было крепкое хозяйство, много земли, которую Зот разделил на двух сыновей, на Ефима, это мой дед, и на Василия. А по линии мамы род идет от сербов, прадед Петр Жадан женился на Марии Тесленко с Обертасовых хуторов, это под селом Вишневым, неподалеку, тоже было крепкое хозяйство, а их сын, мой дед Степан, хозяйничал в Соколовке. Вот картина, заказал мой брат Евгений, это наше родовое дерево, там можно к веточкам добавлять надписи.

– А мы давайте о вашей жизни. В свое время вы активно работали над переселением сел к нам из Чернобыльской зоны. А почему именно Кировоградщина?

– Это очень интересный вопрос, очень. Когда построили первые чернобыльские села, Сукачи и несколько меньших, провели глобальное обследование Житомирской области и увидели очень сильное загрязнение территорий, где были населенные пункты Голубиевичи, Выступовичи, Калиновка, поэтому в постановлении правительства записали, что Кировоградская область, условно говоря, должна поехать в Житомирскую со своими материалами, техникой и людьми, чтобы строить там эти села.

Как руководитель строительной отрасли области я понимал негатив, была у коллег такая поговорка, что это «гибель орла», потому что можешь поехать туда, погнать туда людей, технику и все равно ничего не сделаешь. А ведь еще и здесь никто с нас план не снимал ни по жилью, ни по соцкультстрою, и так далее. Поэтому у меня родилась такая инициатива, чтобы построить эти села в Кировоградской области.

– То есть уже сюда перевезти людей оттуда, чтобы максимально использовать строительный потенциал области на месте?

– Да, я пошел к Желибе, потом к Сухомлину и изложил свою идею, которую они поддержали. Мы собрали бригаду, то есть специалистов, поехали по этим селам и предложили людям переезжать в нашу область, где мы построим новые деревни. Мы с этими людьми возились, как с невестой, предлагали и показывали, обещали, таким образом они избрали Несватково под Александровкой, Бутовское в Александрийском районе и Голубиевичи под Компанеевкой. Почему я говорю, как с невестой, потому что у них были требования. Например, оставить колхоз – сделали, потом условие было, чтобы мы переименовали село Ленино в Голубиевичи…

– Декоммунизация в СССР?!

– Да, сделали (смеется), а еще чтобы оставили главу колхоза – оставили. Но все равно людей не хватало, однако видели, что объемы на ГОКОРе сокращаются, и мы подписали контракт с румынской фирмой, чтобы она построила Бутовское своими силами и материалами.

– Там и проект домов, и дизайн румынский.

– Да, но была очень сложная система расчетов, мы отправляли им удобрения и электроэнергию, а они везли сюда и сантехнику, и материалы, таким образом, мы фактически построили три новых села на Кировоградщине. После этого ни одной новой деревни в области больше не построили, только закрывали неперспективные… Все удалось благодаря хорошим отношениям с Киевом, но было очень непросто. Мы единственная область, которая выполняла эту программу на своей территории, а все остальные возились где-то далеко и до конца не довели… Теперь Голубиевичи – мой избирательный округ. Еженедельно проезжаю мимо Бутовского, когда еду на очистные в Светловодск…

– Теперь о политике. Когда руководство областью было более действенным, успешным – сейчас или когда были облисполкомы.

– Когда были облисполкомы. Создание института областных и районных государственных администраций – огромное заблуждение для государства, огромное. Объясню почему. Потому что все эти органы исполнительной власти работали на то, чтобы понравиться президенту, а кто в районных администрациях – главе облгосадминистрации, вот и все. Это первое, а второе – чихали они на депутатов! Вежливость вроде бы и есть, но не больше, а при облисполкомах было не так. Меня выбирали депутаты, и когда через год ты отчитываешься, если не наработал и не установил нормальные, деловые отношения с депутатским корпусом, то завтра крикнет кто-то из зала: «Долой!», проголосовали – и все.

– То есть облисполком имел свободу в принятии решений, но и ответственность?

– Перед депутатским корпусом, а сейчас получается, что депутаты есть, но бюджеты и все остальное диктует областная государственная администрация, сверху. Дошло до того, что депутаты обращаются к руководителю службы автомобильных дорог, убеждают, а он не реагирует. Это неправильно, я жду не дождусь, когда сбудется то, о чем говорят уже 10 лет, то есть создадут исполкомы, мечтаю об этом, пожалуй, не дождусь, но хотелось бы (улыбнулся).

– Валерий Михайлович, Украина вас широко узнала во время ликвидации последствий наводнения на Закарпатье в 1998 году. Прошло много лет, можете сказать, что причины наводнений – вырубка лесов, или они неизбежны?

– Сегодня эти наводнения неизбежны. Я тогда 45 дней провел в Закарпатье, а в 2002 году наводнение повторилось. Почему? Да потому что деньги выделялись только на ликвидацию последствий, а на предупреждение ничего не давали. Принимались программы, но они были куцыми. Я привожу пример: есть одна и та же река Тиса, но Украину затапливает, а Венгрию нет.

– А почему?

– А потому что Венгрия предприняла все защитные меры – дамбы, мосты, углубления, систему оповещения, а мы нет.

– А вырубка лесов влияет, потому что все списывают на экологию?

– Конечно, влияет. Но это не основополагающий фактор. Основной фактор – нужно разработать правильную инженерную защиту. Взять систему оповещения, ведь паводковая волна нарастает по мере продвижения вниз по руслу, собирая все больше воды. Но системы оповещения у нас не было. Мы, как примитивные обезьяны, заглядывали на тот или иной пост, когда можно иметь систему оповещения.

– А были случаи нецелевого, скажем так, использования средств на ликвидацию последствий наводнения?

– Я скажу, что сам принцип неправильный, это касается и Чернобыля, и чрезвычайных ситуаций, когда государство берет на себя обязательство построить новые дома. Лучше давать деньги людям, чтобы они строили так, как видят и хотят. Но в основном деньги выделялись на инфраструктуру – дороги и мосты. С тех пор ситуация не изменилась. Тогда меньше воровали на дорогах (смеется).

– Интересно. Мы плавно перешли к политике. Вы стали министром, а потом неожиданно, снова неожиданно, вас сняли. А были ли какие-то объективные причины смещения и насколько это разрушило карьеру?

– Это, пожалуй, самый болезненный период в моей жизни, который я, скажу честно, очень тяжело пережил. Из министра стать главой облгосадминистрации – это уже было понижение, а когда тебя и оттуда турнули – ну, это вообще…

– Мы до этого дойдем, а были ли предпосылки? Кто, что, какая-нибудь борьба?

– Да нет. Я просто напомню, что тогда 2 февраля погиб в автокатастрофе Михаил Владимирович Башкиров, председатель Кировоградской ОГА, это был избирательный год, нужно было кого-то ставить, и Кучма пожертвовал мной, чтобы получить результат. Это единственная причина, почему меня перевели.

– Это разрушило карьеру?

– Да, это было начало разрушения, а разрушило, когда сняли с губернатора. Это уже разрушило окончательно.

– Я был на прямом эфире президента Кучмы в Кировоградском телецентре. Тогда к Кучме подошли и вы, и другие руководители, и заверили, что он победит, но не сложилось. Почему область вошла, как говорили, в «красный пояс», то есть голосовала за левых? И авторитет, ваш в том числе, не помог.

– Понимаете, сработали чисто личные факторы. Моими заместителями были два коммуниста, причем не просто, а верившие, хотя каждый имеет право. Это Владимир Иванович Мяснянкин, кстати, из Александрии, Кравченко тоже оттуда, как и Моцный Василий тоже. И когда я давал задание по организации агитации, то все делалось наоборот. Владимир Иванович прямо агитировал за Симоненко, другие не так открыто или агитация за Кучму была им по барабану. Я не скажу, что это была пятая колонна, но это было неискренне.

– Некоторые начальники управлений жаловались, что Кальченко едва не заставлял их расклеивать ночью с водителями агитки. Может, это контрпропаганда?

– Ну, не знаю, кто это мог сказать такое. Никогда я таких команд не давал, никогда! Более того, я никогда не выступал и не кричал, чтобы все голосовали за Кучму. У меня была идеология, если люди увидят улучшение, то поймут, что это делает Кальченко, а значит, и Кучма.

– Чтобы закончить тему админресурса. Был такой интересный момент, противостояние губернаторов и мэров областного центра, и здесь возникает тема Александра Никулина…

– Вот я честно скажу, все Никулина выставляют жертвой. Никулин – не овечка. Нет. Он бизнесмен, а это деньги, и когда у нас произошло противостояние, оно заключалось в том, что он меня обидел, выступил на сессии областного совета, оскорбил, за что я обратился в суд на него и на газету «Ведомости». Не за какие-то махинации или еще что-нибудь. Главными врагами Никулина были Кравченко и Миленин (Александр Миленин, тогдашний глава областного управления МВД. – Авт.). Я вспоминаю, как мы встречали в Канатово Кучму, на месте был Кравченко, и Никулин был, о чем-то они разговаривали вдвоем, когда вдруг Кравченко говорит: «Ты или успокойся, или я тебя посажу». Я стоял рядом. Так было, и там Миленин накопал.

– Ничего себе, уровень!

– Я слышал, будто бы был взаимозачет на 4 миллиона гривен по водке, которых никто не видел, и водки не было. Такое писали в 1999 году. Еще раз говорю, конфликт у меня с Никулиным был только в плоскости личных оскорблений, которые он нанес областной государственной администрации в моем лице. Все!

– А эти маски-шоу, помню, что к Никулину приезжали на квартиру, будто бы какие-то должны были быть деньги, потом милиция оправдывалась, что спутали квартиры, делали обыски в городском совете, и так далее. Губернатор был в курсе, что милиция разрабатывает?

– Мне об этом становилось известно задним числом. Прихожу на работу, а мне говорят, что ночью милиция находилась в горисполкоме, хотела взять документы, а их не давали. Я от этого вообще отмежевался, сказал, разбирайтесь, если что-то есть. Мы не травили Никулина, но мы его и не защищали. Это верно. Это милиция и Никулин.

– Валерий Михайлович, давайте вернемся к продуктивной работе. Ни до вас, ни после вас область не видела стольких министров, подписанных меморандумов о сотрудничестве Кировоградщины с министерствами. Это дало какой-нибудь практический результат или это была декларация намерений, работали ваши связи?

– Сергей, был прямой результат. Во-первых, у меня были почти дружеские отношения с Валерием Павловичем Пустовойтенко, мы почти в один день родились, он и я строители, мы понимали друг друга, как премьер он иногда давал мне поручения, далекие от профиля МЧС, например, надо поехать в Ливадийский дворец в Крыму, посмотреть, что нужно сделать, чтобы он не разрушился. Потому все то, что я его просил, тоже выполнялось. Моим вторым другом, который приезжал ко мне, в смысле на Кировоградщину, объективности ради – и к Игорю Шарову, был Игорь Митюков (министр финансов в правительствах Пустовойтенко и Ющенко. – Авт.). А самым закадычным моим другом был начальник Пенсионного фонда Борис Зайчук. Почему? Одно время было так, что из Чернобыльского фонда мы давали деньги в Пенсионный фонд, поскольку денег у нас было много, потому что бюджет министерства был 2 миллиарда долларов. И когда у него возникали проблемы, он обращался: «Валер, подкинь немного», и я это делал, несмотря на сроки, что давало возможность для маневра. Когда я пришел, у нас вообще не выплачивали деньгами ничего.

– Позорные были времена…

– Приехал Зайчук, мы поехали на дачу, посидели, попели песни, договорились, и он начал активно помогать. Через три месяца мы отошли от выплат эквивалента пенсий в виде зерна или сахара и начали выплату пенсий деньгами, к тому же ликвидировали задолженность по заработной плате. Еще одним другом был Юрий Богуцкий, министр культуры. Тогда он помог в организации отчетного концерта творческих сил Кировоградщины во дворце «Украина».

– Феерический концерт, и область вроде бы стала лучшей в Украине. Сейчас эта традиция сошла на нет.

– Было, гордились, а еще моим, как говорили когда-то, корешем был министр транспорта, поэтому мне работалось легко, а с Раисой Богатыревой мы вообще дружили семьями, вместе отдыхали в Крыму. Это потом из нее слепили образ, началась политика. Поэтому, конечно, связи и дружба помогали, а практический результат заключался в том, что область по комплексным социально-экономическим показателям перешла с 25 места на 4.

– Все идет вроде бы хорошо, но после выборов вас вдруг снимают с должности главы Кировоградской облгосадминистрации, без объявления причин. Как это происходит, звонят по телефону?

– 29 октября 1999-го Кучма награждает меня вторым орденом, первый мне вручили за создание МЧС, а этот за Закарпатье. Потом прошли выборы, мы заняли второе место, Кучму обошел Симоненко. 3 ноября получаю команду ехать на совещание в Администрацию президента, будем обсуждать стратегию победы во втором туре. Я поднялся в 4 утра, поехал, прибыл в Администрацию, а мне говорят зайти к заместителю. Я туда зашел, а мне говорят, что принято решение – тебя сняли.

– Так и было?

– Да. Я удивился: «Как?» Сказали, что 3 часа назад здесь был Моцный, и его назначили, так что тебе на совещание идти не нужно, разворачивайся, потому что сегодня в 16 часов к вам приедет Белоблоцкий и доведет до сведения областного актива это решение. Николай Петрович Белоблоцкий был министром социальной политики, и я ему помогал, потом он стал руководителем АП. В чем паскудность ситуации – именно ему дали команду ехать, чтобы меня снимать. Он все понимал, а затем и его сняли и назначили послом Украины в РФ. Он взял меня к себе, и я 7 месяцев был заместителем в торгово-экономической миссии.

– Вы почти сразу после отставки ушли в политику, причем в оппозиционную «Батькивщину», а другие предложения поступали?

– Да, было предложение от Народно-демократической партии, от Пустовойтенко, но я давно, еще с 1994 года, работал с Юлией Владимировной (Тимошенко. – Авт.), также я был депутатом областного совета от Бобринца, где пересекались наши пути, мы понимали друг друга, потому было принято такое решение.

– И вот вы участник выборов, но, с другой стороны, уже не власть, которой кланялись, и вас, мощного политика, вчерашнего министра и губернатора, вдруг начинают не пускать на встречи с избирателями, милиция выталкивает из помещения, срывает встречи с избирателями, не пускают автобусы в Киев и т.п. Вы ожидали такого?

– Нет, не ожидал. Когда в 2000 году я пошел на освободившийся после Юлии Владимировны округ, то Кучма, несмотря на все, в разговоре со мной вроде бы согласовал мою кандидатуру.

– Как согласовал?

– Сказал: Валера, иди на выборы.

– То есть получили якобы карт-бланш?

– Я потом пришел к Александру Волкову, его называли директором парламента, и говорю, что Леонид Данилович меня благословил, а он мне: «Ты что, дурак? Надо было должность просить! Он сказал мне, чтобы я тебя уничтожил».

– Вот такая кухня?!

– Вот так… Ресурс против меня был бешеный. Меня все знали, и я знал, районные администрации меня поддерживали, но включили такую ​​репрессивную машину, которую никто не знал.

– Снимали с должностей глав райгосадминистраций за лояльность…

– Одним махом 4-х сняли.

– Как это повлияло на ваше мировоззрение? Человек живет и думает, что он в демократической стране, и вдруг такое?

– Повлияло, но я понимал, что это был эксперимент, могут ли кого-либо, имея деньги и власть, поставить депутатом? Могут.

– У вас три захода в Верховную Раду и опыт управленца высокого ранга. У меня давно есть детский вопрос: кому лучше – политику, депутату или хозяйственнику или управленцу?

– Самые счастливые мои годы – это годы Севера, облисполком и министерство, когда я к политике не имел отношения, занимался конкретикой. В политике действительно очень сложно, и нужно иметь мужество и нервы.

– А порядочность? Политика – грязное дело?

– Грязная, невероятно грязная. Мне еще повезло, что я был в более или менее нормальной политической силе. Это не Регионы.

– Где брали в плен?

– Янукович мог и в морду дать Кирпе (Георгий Кирпа, министр транспорта и связи 2002-2004, глава Государственной администрации железнодорожного транспорта. – Авт.), и так далее, это все знали…

– Страшно… Вы сказали, что вы были в нормальной политической силе, а приходилось ли голосовать против своих убеждений?

– Как правило, фракция принимала взвешенные решения, но приходилось голосовать и против. К примеру, хотели исключить из фракции Анатолия Гриценко, я голосовал против, он не был однопартийцем, но у него была государственная позиция.

– А случались ли споры с Юлией Тимошенко?

– Были, но чисто технического плана, в смысле что мало давали ресурса, она редко ездила по регионам, или по маршруту визита.

– Вот такой вопрос, который до сих пор беспокоит жителей областного центра. В 2006 году вы достигаете максимального результата, выиграете выборы мэра Кировограда и мандат депутата Верховной Рады. И вдруг оставляете руководить городом Станислава Березкина, а сами ушли в Верховную Раду. Это измена, как считали многие люди?

– Я объясняю людям, но они не хотят слушать эти объяснения. Напомню, что я дважды шел на выборы, когда закон разрешал баллотироваться и на мэра, и на депутата парламента, это было и в 2002 году, помните?

– Да, за полчаса до дня голосования вас сняли с выборов, будто бы за незадекларированный «Москвич» или что-то в этом роде.

– Нет, сняли за одну минуту до выборов, вечером суд подтвердил, что по машине никаких вопросов нет, а потом комиссия снова собралась, прокрутились дополнительные деньги, и меня сняли. Потом ночью не успели проставить в бюллетенях штампики о том, что я выбыл, и я на некоторых участках набрал голосов больше, чем Антоньева. Тогда избирательная комиссия приняла решение считать голоса за Кальченко недействительными. У меня такой опыт был, поэтому я и в 2006 году решил подстраховаться, стать кандидатом на две должности.

– Для подстраховки?

– Перед этим у меня был очень серьезный разговор с Юлией Владимировной. Я объяснял ситуацию: если идти на мэра, а меня уговаривали и она, и Турчинов, нужно что-то сделать для города, а без денег ничего не сделаешь. Юлия Владимировна сказала: «Буду премьер-министром и все для вас сделаю. Вы для меня будете самым главным мэром». И я верил этому. Я прекрасно понимал, что быть мэром города при Януковиче – это тюрьма! Это прямая тюрьма, находят какие-то нарушения и тебя закрывают, а то, что Янукович умел закрывать, даже не таких, как Кальченко, а гораздо более мощных людей, мы знаем на примере и Тимошенко, и Луценко, и других. Поэтому сработал инстинкт, тогда было трое таких, кто занимал две должности. Мы знали, что в ноябре будут новые выборы.

– Это реальное объяснение ситуации.

– Конечно, это досадно, можно было даже в тех условиях сделать для города много, конечно, если бы премьером была Юлия, иначе это прямая дорога в тюрьму.

– Вы уже сказали, что на уровне области система власти должна быть реформирована в пользу областного исполнительного комитета. Как выбирать руководителя?

– Так, как выбирали Николая Сухомлина в 1994 году, когда его конкурентом был Сибирцев, так и выбирать, чтобы определялась территория. А исполнительный комитет сформируют депутаты, не обязательно из своего числа, но из специалистов. Это моя мечта, потому что это был бы всенародно избранный губернатор.

– Будем заканчивать. Такой вопрос: почему чиновники сейчас никогда не спорят, не протестуют против указаний сверху, какими бы они ни были?

– У нас есть один руководитель управления, который пережил 4-х губернаторов, потому что его цель не работать, а удержаться у власти. Все. Какая критика? Потому он делает все, что ему говорят. И это объективно, это не потому, что он плохой, это система, так работают и заместители, и глава облгосадминистрации.

– Вы рассказали, что в вашей жизни случалось много неожиданного, когда вы получали повышение. Скажите, человек – кузнец своей судьбы или все решает случай?

– Больше случай, но ведь и характер должен быть, и подготовка. К случаю нужно быть готовым, я не рвался в облисполком, но и не стал бы заместителем, если бы у меня не было опыта за плечами. Так же и с должностью министра, я ее не искал.

– У вас есть собственная философия жизни?

– Нужно дорожить друзьями и товарищами, которых нельзя бросать в беде, помогаю, чем могу. Я поддерживаю дружбу и с одноклассниками, и с однокурсниками, и с коллегами. Это очень важно – не изменять и не забывать друзей!

Фото из архива Валерия Кальченко.