Последний круиз «Адмирала Нахимова»

35 лет тому назад, в ночь на 1 сентября 1986 года, в СССР произошла катастрофа, которая взволновала весь мир, – в Черном море затонул пассажирский лайнер «Адмирал Нахимов». Это случилось в пятнадцати километрах от новороссийского порта, из которого пароход вышел в направлении Сочи, и в четырех – от берега. Причина – столкновение судна с другим, сухогрузом «Петр Васев». Из 1234 людей, находившихся на борту «Нахимова», погибли 423. Среди спасшихся – кропивничанин Олег Тыченко .

Телеграмму хранит до сих пор

– В 1986 году я окончил среднюю школу, родители по этому случаю сделали подарок – оплатили круиз на «Адмирале Нахимове», последний в сезоне. В Одессу добирался поездом. На борт судна ступил вечером 29 августа. Со мной в каюте были кировоградец Александр, работавший на «Пишмаше», и военный с сыном. 30 числа после обеда лайнер зашел в Ялту, откуда после нескольких часов стоянки – мы, пассажиры, тогда погуляли по городу – отправился в Новороссийск. Прибыли туда в четырнадцать часов 31 августа – точно по расписанию. До вечера отдыхали в городе. Вернулись на пароход. А в двадцать два часа судно отчалило. Впереди было много интересного – остановки в Сочи, Батуми, возвращение в Одессу. Я стоял на верхней палубе с Володей и Толей, парнями из Онуфриевки Кировоградской области, женатыми на сестрах. С ними я познакомился в путешествии, по­дружились. Море было тихое. Часть пассажиров развлекалась на танцполе, часть – смотрела фильм в кинозале, часть – отдыхала в каютах. В двадцать три часа по корабельному радио было велено забрать детей в каюты и уложить их спать. Минут через десять после этого мы почувствовали сильный удар по пароходу, послышался скрежет металла.

Не понимая, что произошло, я подошел к борту, со стороны которого раздался звук, и увидел, как от нашего судна отдаляется другое. На палубы выбежали пассажиры. Вдруг все погрузилось во тьму. Вскоре свет появился. Как узнали потом, корабельный электрик включил резервное питание. А лайнер начал клониться на бок. Стало ясно: тонем. Поднялась паника, люди прыгали в воду, а некоторые и упали из-за наклона судна. Я просто сошел в воду, когда судно легло на бок. Зацепился рубашкой за какую-то железку. Отцепившись, держался на воде прямо над судном, которое погружалось все глубже. Насколько помню, лайнер пошел ко дну с включенным светом. Слава Богу, рядом со мной оказалась надувная лодка, куда я и забрался. В другой лодке увидел Володю из Онуфриевки. Он был очень взволнован: не знал, что со свояком, хотя прыгали в воду вместе. Потом нас подобрал катер пограничников и отвез к причалу морского вокзала. Слышались крики, плач. Люди вглядывались в лица спасшихся, пытаясь найти родных, но такое счастье выпадало не всем. На причале я увидел, как встретились мои знакомые из Онуфриевки. Военный и его сын, мои соседи по каюте, также спаслись. А Саша с «Пишмаша» – нет. Хотя был перворазрядником по плаванию.

Нас разместили в гостиницах Новороссийска. Утром посоветовали телеграфировать родственникам. Я и «ударил» телеграмму родителям в Кировоград: «У меня все в порядке. Не волнуйтесь. Скоро буду». Как потом узнал, родители сначала не придали большого значения ей, так как еще не знали о крушении «Нахимова». А когда узнали, перепугались. Принялись изучать текст телеграммы и выяснили, что она отправлена ​​после того, как «Нахимов» затонул. Это означало, что я – живой. До сих пор храню ту телеграмму…

В новороссийской гостинице я увидел самого Алиева. (Гейдар Алиев, тогдашний первый заместитель председателя правительства СССР, возглавлял комиссию, уполномоченную помочь пострадавшим и разобраться в причинах катастрофы. – Ред.). Когда Алиев сказал нам, что домой можно вернуться пароходом, все закричали: «Нет!!!» Мы хотели только сушей. Я добирался поездом.

Олег Тыченко рассказал, что вскоре после его возвращения в Кировоград к нему обратилась соседка с просьбой сообщить хоть что-то о ее 30-летней дочери, которая тоже была на «Нахимове» и не вернулась.

– Я ее если и видел на пароходе, то не обратил внимания, потому что не был знаком с ней, вообще не знал ее. Но женщина не хотела верить в гибель дочери, поэтому еще несколько раз приходила ко мне и спрашивала, не видел ли… За все время после той катастрофы я не встретил никого из людей, которые тоже спаслись при крушении. Я долго интересовался всем, что связано с «Нахимовым». Вырезал из газет публикации на эту тему. А в 1995-м вышла книга Давида Чапкиса «Гибель “Адмирала Нахимова”», в ней исследуются причины катастрофы. Я ее, конечно же, купил.

Никаких предчувствий

А вот что вспомнил другой спасшийся кропивничанин, Александр, пожелавший, чтобы его фамилия не называлась.

– Все произошло очень быстро. Поняв, что судно тонет, я выпрыгнул за борт в чем был, в числе первых. Где брать спасательный пояс, понятия не имел – никаких инструктажей на этот счет не проводилось. Хотя многие нашли те пояса и воспользовались. Оказавшись в море, я поплыл к берегу, до которого было километров пять. Ориентировался по огням. Прибился к резиновому плоту с людьми. На плотах была сильная давка. Я на плот не забирался. Держался за веревку, так и доплыл.

Александр утверждает, что никаких предчувствий перед круизом у него не было. Он не верит в такие вещи.

– Это уже потом стали выдумывать, что кто-то, предчувствуя беду, сдал билеты.

Александр не любит вспоминать о той катастрофе. Ее причинами не интересовался. Предполагает, что все дело – в советской расхлябанности.

– Это ж надо было – не разминуться в море таким огромным махинам!

И никого из земляков, тоже спасшихся, Александр не знает. Об Олеге Тыченко слышит впервые.

Похоронены на Дальневосточном

Кропивничанин Сергей Коваленко, начальник отдела по вопросам чрезвычайных ситуаций городского совета, был хорошо знаком с Виталием Видоменко и его семьей, погибшими при крушении «Нахимова».

 – С Виталием служили в пожарной части. Маша, его жена, тоже работала в той системе – диспетчером. Виталий был позитивным парнем. И хозяйственником хорошим. Кажется, в 1985-м его повысили – назначили заместителем начальника хозотдела областного управления внутренних дел. В начале августа 1986 года я встретил Машу, на остановке у «Детского мира». Она рассказала, что собираются в круиз на «Нахимове». У их мальчика были проблемы с бронхами, они решили оздоровить его – чтобы подышал морским воздухом. Потом стало известно о катастрофе «Нахимова», о том, что погибли Виталий Видоменко, его жена и сын. Мы, товарищи Виталия, и копали им могилу на Дальневосточном кладбище. В знак уважения.

Автор этих строк на днях побывал на Дальневосточном. Разыскал могилы семьи Видоменко и некоторых других не вернувшихся из круиза – Елены Игнатенко, Анны Бакал… На памятнике Игнатенко указано, что ее жизнь забрала катастрофа «Адмирала Нахимова». Елене было восемнадцать.

Надеялись на чудо

Станислав Янчуков, ныне покойный, рассказывал, что в начале сентября 1986-го он, секретарь совета областной федерации профсоюзов, был командирован в Новороссийск. С ним – родственники пассажиров «Нахимова». Туда летели на самолете, предоставленном кировоградской «леткой». Миссия была морально тяжелая – опознавать тела и отправлять в Кировоград. Из многих уголков Советского Союза съехались люди в Новороссийск. Остановились в гостиницах, общежитиях, на частных квартирах. Все – в страшном напряжении. Надеялись, что родственники найдутся живыми. Такое случалось редко. По словам Янчукова, как-то произошел скандал: люди возмутились формулировкой «утопление в воде» в графе «причина смерти». Получалось, человек утонул по собственной неосмотрительности, а это исключало получение страховки. Потом прибыли Алиев, возглавивший штаб по опознанию погибших и помощи их родственникам, руководители областей и городов. Из Кировограда – заместитель председателя облисполкома Всеволод Пустовой, председатель горисполкома Василий Мухин, руководитель областного бюро судмедэкспертизы Григорий Узункикаянц – ему и пришлось опознавать погибших. Такого специалиста, как Узункикаянц, не предоставила ни одна другая область. Опознание было нелегкой задачей: тела по несколько суток, недель пролежали в воде, их обглодали рыбы. Янчуков и Мухин находились с родными погибших на причале, где стояли рефрижераторы с мертвыми. Когда погибли два водолаза – застряли в обломках «Нахимова», – поиск утонувших прекратили. Пригласили людей, родственников которых не нашли, и отвезли их на небольшом судне к месту, где затонул «Нахимов». Спустили на воду траурную гирлянду, помянули покойных. До 19 сентября находился Янчуков в Новороссийске.

Плавающий дворец

Этот пароход был построен в Германии и спущен на воду в 1925 году. Тогда он назывался «Берлин». Сначала использовался в трансатлантических переходах, потом – в рейсах по Средиземному морю. С началом Второй мировой переоборудован в плавучий госпиталь. В 1945 году «Берлин» подорвался на мине в Балтийском море и затонул. После войны достался Советскому Союзу. Извлекли из морских глубин его в 1947-м. Отремонтировали, назвали «Адмиралом Нахимовым», передали Черноморскому пароходству. Внутреннее убранство его часто сравнивали с дворцом.

Таким запомнился «Нахимов» и кропивничанке Светлане Надутенко, побывавшей в морском путешествии на нем ровно за год до катастрофы.

 – Круиз длился с 29 августа по 5 сентября 1985 года. Вместе с двумя девушками я жила в каюте второго класса. Лайнер произвел на нас неизгладимое впечатление. Это был корабль мечты. Сияла начищенная бронза, бросались в глаза ковры, картины на стенах, экзотические для нас пальмы в горшках. Настоящий плавучий город с большим бассейном, тремя ресторанами, двумя барами, кинотеатром, библиотекой. Возвращаясь после обеда или экскурсии, мы ни разу не попали в свою каюту без помощи персонала – там такие лабиринты! Бродя по коридорам, натыкаясь на стены, поднимаясь наверх, снова спускаясь и не находя выхода, мы веселились. А через год, узнав о трагедии, я представила, как в кромешной тьме в панике мечутся люди, пытаясь найти выход на верхнюю палубу, и стало жутко. Когда смотрела репортажи о катастрофе, переживала так, как будто это произошло со мной. Понимала: не выжила бы в такой ситуации, потому что не умела плавать.

Когда заселились с девушками в каюту, прежде всего осмотрели ее, так как раньше на судах не бывали. Столик, кровати, стулья, шкаф – все прикручено к полу. В шкафу обнаружили оранжевый спасательный жилет. Один. А нас – трое. Покрутили его в руках, засунули обратно. Мы представления не имели, как его надевать в случае чего. За десять дней круиза нам, пассажирам, ни разу никто не рассказал, как пользоваться жилетами и спасательными кругами, что делать, куда бежать, если случится, например, пожар или шторм. Зато регулярно по радио объявляли, что нельзя появляться в барах в купальниках и шортах, запрещается бросать окурки за борт.

Каждый вечер на верхней палубе – развлекательные программы, концерты, танцы допоздна. Днем мы там загорали на лежаках, купались в бассейне. Во время концертов лежаки использовались как скамейки. Вдоль бортов – накрытые брезентом спасательные шлюпки, на них залезали дети – поиграть. Их, кстати, было много среди пассажиров, даже младенцы. Мы не сомневались, что наш пароход – абсолютно безопасное место. Во время плавания все время видели берег – виноградники, поля, пасущихся на них коров, сады, села, города, машины, а вечером – огни населенных пунктов, которые отражались в море. Днем лайнер часто сопровождали дельфины, которые весело выпрыгивали из воды, сверкая боками. Все это убаюкивало, расслабляло. Даже мысли не было, что наша безопасность – мираж. Что внешний шикарный блеск лайнера скрывает изношенные внутренности, уже давно исчерпавшие срок годности.

Все дело – в названии?

Специальная комиссия пришла к выводу, что причина катастрофы – грубые ошибки экипажей обоих судов. В заключении говорится, что капитан «Петра Васева» Ткаченко «допустил чрезмерно опасное сближение судов, пренебрег данными визуальных наблюдений вахты на мостике и проявил неоправданную самоуверенность и халатность в управлении судном». Маркову, капитану «Нахимова» (он был в звании «Лучший капитан Черноморского флота»), тоже вменили «самоуспокоенность и безразличие к происходящему». А Чудновский – помощник капитана, который непосредственно руководил «Нахимовым» перед катастрофой, – погиб смертью, достойной настоящего моряка, – после столкновения спустился в свою каюту и заперся.

В марте 1987-го в Одессе состоялся суд над капитанами. Каждого осудили к заключению на 15 лет. В 1992-м их освободили. Марков еще долго работал в Черноморском пароходстве, умер в 2007 году. Ткаченко сменил фамилию, эмигрировал в Израиль, погиб в 2003-м – его яхта затонула у берегов Ньюфаундленда.

Причины крушения «Нахимова» обсуждаются до сих пор. Есть версия, что судно было обречено, поскольку отправлялось в последний рейс – 5 сентября 1986-го оно подлежало списанию. Другие считают, причина – в названии: мол, все суда, которые так назывались, затонули. Еще по одной, совсем уж конспирологической, версии, судно потерпело катастрофу из-за генерала КГБ, которого по чьему-то приказу должны были убрать, потому что тот якобы собирался обнародовать страшные государственные тайны.

Катастрофа «Адмирала Нахимова» легла в основу сюрреалистического фильма «Армавир» 1991 года. Режиссер – Абдрашитов, автор сценария – Миндадзе. Есть мнение, что они провели параллель с крахом советской империи.

А сам «Нахимов» до сих пор лежит на 47-метровой глубине в Цемесской бухте.