Дело чести Александра Саинсуса

Кто такой Александр Дмитриевич Саинсус, в нашем областном центре никому рассказывать не надо. Многолетний директор градообразующего завода, городской голова Кировограда, дважды заместитель главы областной администрации, почетный гражданин города и т. д., и т. п. Даже не верится, что на «Красную звезду» он пришел работать более полувека назад. А в понедельник, 16 июля, Александру Дмитриевичу исполнилось 70 лет! Хороший повод поговорить за жизнь.

– Вы школу окончили в 1966-м году. В то время большинство парней мечтало быть космонавтами, моряками, полярниками. А вы сознательно выбрали завод, машиностроение?

– Несколько факторов сыграли свою роль. У отца вся жизнь была связана с заводом, еще школьником он меня водил туда. Брат мой закончил техникум и поступил в филиал Харьковского политехнического института, который потом стал КИСМом, и работал в экспериментальном цеху. Дома всегда кругом инструменты, отец и брат постоянно что-то мастерили, и я был под рукой. Хотя под конец школы были какие-то раздумья, друг собирался в Херсонский судостроительный, другой звал в летное училище поступать. Но мама, а она всегда держала всю семью, сказала: нет, останешься здесь, тут и отец, и брат, помогут. И я поступил в КИСМ, на специальность «технология машиностроения, машиностроительные станки и инструменты».

Родился я на Балашовке, на улице Шахтерской снимали квартиру. Отец, когда вернулся с войны, сначала работал шахтером буроугольной, а когда шахту закрыли, перешел на завод. Как-то смогли накопить какую-то копейку и потом у нашего же заводчанина купили лачужку на Ковалевке. И вся моя жизнь прошла на Ковалевке.

Я спал на кухне 3 на 5 метров, родители в комнате, и брат там жил, пока не женился. Мы держали корову, и когда появлялся теленок, то первое время его держали на кухне, и я спал с телятами вместе. Никаких неудобств я не чувствовал – надо было жить, тогда многие держали живность.

Учился я в 14-й школе с первого по последний класс. Хорошая школа, часто вспоминаю своих учителей. Я не был отличником, звезд с неба не хватал, и родителей вызывали – за разговорчики на уроках. Но то внимание, то воспитание, которое давали учителя… я просто перед ними преклоняюсь. Насколько они отдавались учебе! Безразличных не было. Я помню Павла Федоровича, который читал математику. Знал предмет он лучше всех. Но был настолько добрым, что двойки никогда не ставил. Точнее, ставил себе в тетрадку, а в журнал – нет, только хорошие оценки. А потом пришел вместо него Василий Семенович. Написали контрольную. Он посмотрел: «Плохо все, детки». Поставил всем тройки. И сказал: «Кто хочет знать математику, приглашаю всех на дополнительные занятия на 7 утра в школу». И он целый год занимался с нашим классом, с теми, кто хотел. Ему абсолютно за это никто ничего не доплачивал! Даже благодарности не дали. Благодаря ему я знаю математику. И потом, уже в институте, со мной даже консультировались по математике.

Практически по всем предметам были очень хорошие учителя. Вспоминая их всех, иногда прихожу к мысли, что неплохо было бы поставить памятник Учителю. Я обсуждал это с одним директором школы, чтобы во дворе поставить такой памятник. Но, оказалось, это такой сложный вопрос…

– Были любимые и нелюбимые предметы?

– Нельзя сказать, чтобы были такие. Были более легкие, более интересные. Любил физику, химию, математику, литературу. Было сложно с философией – ведь тогда в старших классах ввели изучение философии! Такой тяжелый в понимании предмет…

– Насколько я знаю, будущий директор машиностроительного завода не сразу поступил в машиностроительный институт.

– Это правда. Как так получилось? Мы сдавали физику. И в аудитории во время экзамена то один что-то спросит, мы с моим другом Виктором переговаривались, обсуждая задания. И преподаватель нам и говорит: «Вы чем-то не тем, ребята, занимаетесь, вы, кажется, не понимаете, куда попали. Ставлю вам неуд, через год приходите».

И я пошел работать токарем на «Гидросилу», во второй сборочный цех. И уже через год я поступил. На вечернее отделение, потому что я уже работал. В семье не ставились во главу угла деньги, которые я зарабатывал. Главное – это был опыт, который мне очень помогал и в учебе. Это то, что сегодня называется дуальной формой образования. Вечером теория, четыре дня в неделю, а днем – практика. До четырех часов на заводе, а с пяти до десяти – учишься. Шесть лет таким образом я отучился.

Несмотря на то, что отделение было вечернее, пропустить пары было просто немыслимо! За это наказывали. Одного из ребят с первого курса отчислили всего за несколько пропущенных без уважительной причины занятий. Тогда требования к учащимся на дневном отделении и на вечернем ничем не отличались.

– А когда же на танцы?

– Ну так ведь четыре дня учились, пятница и суббота были свободными!

Отработав год на «Гидросиле», я перешел на «Красную звезду». Еще когда учился, стал техником-технологом, потом старшим техником, потом инженером, начальником отдела и так далее.

Как-то быстро у меня пошло. Как молодого, меня нагружали по полной программе. По всем командировкам в первую очередь я ездил, иногда нагружали даже несвойственными задачами. Но проблем не было: мое-не мое. Надо, значит, надо.

– Когда я работал на «Гидросиле» в 1990-м году, нас, ИТР, все время бросали в так называемые прорывы – за станки, гнать план, который срывается. В 60-70-е годы такое тоже было?

– Конечно! В чем причина? Тогда, пусть даже и при плановом хозяйстве, план этот был довольно напряженным. Возможно, в чем-то завышенным. Плюс тот фактор, что на весь Советский Союз было всего три предприятия по выпуску сеялок – наша «Красная звезда», «Белинсксельмаш» в Пензенской области (это предприятие было создано «Красной звездой» во время эвакуации) и «Сибсельмаш» в Новосибирске. Поэтому надо было выпускать и 70, и 80, и 100 тысяч сеялок в год. Не всегда хватало рабочих рук для выполнения этих объемов.

Такой массовый выпуск имел и свои отрицательные стороны. Поработает сеялка, и еще могла бы, а ее оставляют – по разнарядке новые пришлют.

– Вы прошли путь от простого рабочего до директора за 28 лет. Возглавили завод в непростое время…

– Это был серьезный вызов. И для меня это было вопросом чести – не развалить завод. К тому же многие годы у руля завода были руководители со стороны (хорошие руководители). А я – коренной краснозвездовец, должен вывести завод! На то время в городе прекратили существование чугунолитейный завод, «Пишмаш», еще ряд предприятий. Ах, какое оборудование было на «Пишмаше»!

На «Звезде» тогда числилось 4 с половиной тысячи человек, а работало 800. Это ЖЭК наш ведомственный и охрана.

Когда принял завод, долг по зарплате был почти год. Сплошной бартер – я сам получал зарплату мукой, сахаром и рисом! Как люди, так и я. А ведь людям и лечиться надо. Приходит, говорит: «Надо на операцию». А за нее мукой не заплатишь. И мы продавали продукцию за любые живые деньги, лишь бы собрать на операцию человеку.

Не вылезал из Киева, из Кабмина и министерства профильного. Встречался и с президентом Кучмой и премьером Пустовойтенко. Когда слушались вопросы сельхозмашиностроения в Кабмине, приглашали участвовать в заседаниях. Но помощь и поддержку я чувствовал постоянно. Вплоть до того, что издавалось отдельное постановление по «Красной звезде», о госзаказе. Это было исключение, такой практики уже не было!

Но рассчитываться никто не спешил. И вот, как сейчас помню, 20 декабря 1999 года мы с главой ОГА Башкировым на приеме у премьера Пустовойтенко с моим вопросом: «Сколько можно тянуть?» И Валерий Павлович вызывает министра финансов Митюкова – «рассчитаться». И уже до конца года все деньги поступают, а мы много техники отгрузили тогда. Такое бывало, а как иначе – надо было стучать во все двери. И люди получили живую зарплату. И это стало переломным моментом.

Плюс создание своей дилерской сети. Первый наш дилер появился в небольшом городе Зерноград в Ростовской области. Нормальные ребята, стали нашей первой точкой опоры. Потом Москва, потом города Украины, потом Казахстан и т. д. К 2004 году мы уже имели порядка ста торговцев и дилеров.

– Мне всегда казалось, что вы не очень хотели стать городским головой Кировограда.

– Не хотел. Я инженер-механик. Я всегда по жизни смотрел на чиновников, бухгалтеров и т. д., и сам себе говорил: никогда в жизни таким заниматься не буду! Сидеть в кабинете и перекладывать бумаги?! Мне дайте железяку какую-нибудь, дайте реальное что-то. Но не загадывай на перед, как говорится. Когда я начал заниматься экономикой, то постиг, насколько это интересная наука!

Началось все раньше. Когда Валерий Кальченко был главой областной администрации, он пришел ко мне и говорит: «Будешь моим замом». Я отказываюсь: «Какой из меня чиновник!» А Валерий Михайлович не вопросительно, а утвердительно повторил: «Пойдешь ко мне замом». Не дал даже закончить квартал. Я ведь по контракту работал, предприятие было государственным, то есть моя судьба была в руках руководителя области.

Пошел. Приносят мне бумаги на подпись каждый день. Начал объезд предприятий, потому что ситуацию я знал только на своем заводе. Помню, как я не давал продавать уникальное оборудование «Пишмаша», хотя со мной «работали» в этом направлении.

Однако вскоре Кальченко заменил Василий Моцный. И я просто отпросился вернуться на завод!

Второй раз должность заместителя главы ОГА была как бы трамплином для баллотирования в городские головы. Меня, скажем так, обхаживали долго. Никого больше подходящего на тот момент, видимо, не нашлось. Это было в чем-то и командное решение. Павел Штутман, который стал акционером, его поддержал.

Что ж, пошел. И мне не стыдно за то, как я работал в городском совете. Но все же я был очень рад, когда снова вернулся на завод. Это по-настоящему мое, здесь все свои, родные. Здесь вся моя жизнь…