«В сем городе состоит»…

Наконец-то в чтении справочника «Весь Елисаветград» за 1909 год мы добрались до собственно города Елисаветграда, поскольку предыдущие части были посвящены описанию подробностей жизни того времени на юге Российской империи, точнее в Херсонской губернии и Елисаветградском уезде. Но авторы справочника изменили бы энциклопедическому принципу наполнения издания, если бы не включили в него исторический документ: «Вот в каком состоянии представлялся наш город 113 лет назад».

Это описание города, сделанное городским магистратом «при генеральном размежевании города в 1796 году», взятое из городского архива. Сохранилось ли оно до нашего времени – неизвестно, вполне возможно, что «Украина-Центр» знакомит с ним читателей впервые. Его приводят в оригинале, с орфографией того времени, что постараемся сделать и мы. Итак…

Город Елисаветград положение свое имеет на обеих сторонах реки Ингул, а начало свое – с 1752 года. «В сем городе состоит крепость святыя Елисаветы, вокруг огражденная земляным валом с тремя башнями. В ней церковь деревянная об одном этаже Св. Тройцы, внутре города таковы об одних этажах церкви каменныя Успенская одна, деревянных четыре – Греческая Володымерская, Знаменская, Покровская, старообрядческая Преображенская да за городом кладбищенская Петропавловская и особая деревянная старообрядческая». Интересно, что в абзаце о церквях имеется сообщение и о социальном объекте: «Дом, в котором призреваются сирые и убогие, один». Отмечается и наличие кладбищ, среди которых православных три, староверческого обряда одно, еврейское одно.

По количеству религиозных сооружений мы видим, какое важное место в то время занимала религия в жизни небольшого в общем-то городка, при этом можно узнать и о национальном, вернее, о религиозном составе Елисаветградских мещан в конце XVIII столетия. Отметим, что в ту пору еще не указывается ни одного еврейского религиозного заведения, ни тем более украинского, но город уже был, и в нем существовали зачатки промышленности.

«Кирпичных заводов владельческих два и два купеческих. Четыре кожевенных, восковой свечной один и сальных два, солодовенный один, водочный один. Кирпича выделывается 556 тысяч в год, кож яловых до одной тысячи, юфтовых до 150, козловых 250, кушнерских овечьих до пяти тысяч, свечей восковых до двух тысяч, сальных до 1 тысячи пудов, пива до одной тысячи и водки до ста ведер, что на месте в продажу употребляется».

Имеются сведения и о тяжелой, если так можно сказать, промышленности, причем дающие представление и о городском ландшафте города на 1796-й год (от которого до наших дней, возможно, дошли названия местности – Млынки и Кузни). «Мельниц ветряных об одних станах (один привод) 35 и кузниц – 18, „в коих посредством хозяев во все годовое время действие происходит”. Соль в город поставлялась из Таврической области, а из окрестных гор на городской земле „делается ломка дикого камня на разные строения”».

В описании подаются данные и о состоянии сельского хозяйства: «И как оная земля остается более для выгона нежели хлебопашества, то весьма малым количеством родится на ней ржа, пшеница, ячмень и овес, что все тут же градскими обывателями и употребляется для себя, а именно: ржи до 400, пшеницы до 500 и овса до 500 четвертей в год». Википедия говорит, что хлебная четверть могла достигать до 8-ми пудов, т.е. больше 120 кг.

Несмотря на кажущуюся неразвитость промышленного потенциала, торговля велась довольно обширная: «Торговых лавок в рядах красных каменных одна, деревянных 23, под оными погребов каменных – 4, железных – 33 (очевидно, речь идет не о материале, из которого сделаны погреба, а о хранящихся товарах), сыромятных 17, бакалейных 8, мясных 21, дегтярных 34, с хрустальною посудою – 5, мелочных – 52». Торги бывают три раза в неделю хлебом, посудою, мелочным товаром. «Ярмонки четыре в год, в них торгуют беспошлинно дней четыре или пять красными железными и другими мелочным товарами до 200 тысяч рублей, лошадьми, рогатым скотом и овцами до 200 тыс. руб., хлебом и съестными припасами до 25 тыс. руб., да строевым лесом до одной тыс. рублей купцы и протчего звания люди губерний Новороссийской, Малороссийской и Киевской разных городов и уездов».

Причем отмечается, что «купцы более торговлю имеют, поставкою в казенное ведомство провианта и разной морской провизии, сверх того при удобном случае отправляемых через черноморские порты и сухопутные таможни, а притом привезенным из разных мест товарами, скотоводством, покупкою и продажею на собственные капиталы и в кредит записанные». Это описание подтверждает тесные связи елисаветградского купечества с Одессой, что позволяло быстро наживать крупные состояния, впоследствии все это работало на развитие Елисаветграда. Авторы описания говорят и о занятиях широких слоев населения: «А мещане, яко без капитальные христианского закона изобретая прибыток ремеслом, рукоделием и хлебопашеством, евреи же большею частью обретаются по здешнему уезду торговлей питейными напитками».

В краеведческой литературе о Елисаветграде считается признаком хорошего тона повторить рассказ о Городском саде, из которого фрукты и бахчевые якобы поставляли к царскому двору в Санкт-Петербург, но, скорее всего, это красивая легенда, а фрукты из Горсада если и поставляли, то только начальству местного гарнизона или для царской семьи, когда она бывала в городе, тоже вроде бы «ко двору», потому что: «Садов таких, кои бы отличались превосходством своих плодов, нет, а имеются обыкновенные для домашнего обиходу».

Легендой являются и рассказы о судоходстве Ингула в наших широтах: «Река Ингул через сей Елисаветград протекает в летнее время самым малейшим источником, и хотя есть несколько озеревин, однако оные заносятся песком и навозом, почему и рыб никаких, кроме мелочи, не плодится». Из описания города можно почерпнуть сведения о погоде того времени и сравнить с настоящим. Река Ингул замерзает в ноябре, а вскрывается в марте, и наводнения «непосредственной (т.е. не средней, значительной. – Авт.) глубины и ширины подтопляет обывателям дома», но при всем этом отмечается, что, возможно, речь идет о других источниках в районе нынешней Балки, что «вода людям и скоту здорова».

А вот о каких людях идет речь, т.е. о населении, сейчас и узнаем: «В здешнем Елисаветграде по ревизии 1795 года записанных состоит купцов христианского закона мужеска 480 и женска 427, евреев мужеска 3 и женска 2. Мещан христианского закона проживало 725 мужчин и 696 женщин, а евреев мещан было 177 и женщин 241 душа». Поскольку в христианстве религиозная принадлежность не указывала на национальную, то имеем вполне действенный инструмент исключения мещан украинской национальности из статистического обихода.

Как уже упоминалось, этот документ был составлен в 1796 году, и по прошествии более чем столетия город стал совсем другим. В 1909 году это уже был Елисаветград, который мы знаем: «Город значительно вырос, расцвел, обстроился и сейчас представляет собой один из наиболее крупных в промышленном и культурном отношении уездных городов России, с населением более 80 тысяч человек, с сотнями крупных торгово-промышленных предприятий… Елисаветград является весьма значительным заводским центром по изготовлению сельскохозяйственных машин, распространяемых по всей России, а завод Эльворти занимает первенствующее место в империи по выработке с/х машин, сбывает ежегодно несколько тысяч молотилок и сеялок… Машиностроительных рабочих в городе более 3-х тысяч. Елисаветград занимает видное место на юге России, как мукомольный центр, сбывает до 4-х миллионов пудов муки, в городе очень много крупных мануфактурных и галантерейных складов… В городе 8 средних школ, больше десяти библиотек, три газеты».

Особенную гордость жители Елисаветграда первого десятилетия ХХ века испытывали по поводу городского пространства, причем архитектура воспринималась как само собой разумеющееся, и о ней не говорили: «В смысле благоустройства Елисаветград может претендовать на солидное место среди южных городов. Трамвай, электрическое освещение, водопровод – все это присоединяет его к общей культуре крупных русских центров, с которыми он связан железной дорогой».

А нас с тем городом связывает справочник «Весь Елисаветград», который прочитан еще не до конца.