«Уважаемый редактор, может, лучше про реактор?..»

В жизни редакции за четверть века случалось всякое, но, кажется, впервые в истории газеты на вопросы журналистов «УЦ» будет отвечать тот, кто сам привык их задавать, – главный редактор. Итак, журналисты спрашивают, Ефим Мармер отвечает:

 Сергій Полулях: – Як змінилося ваше ставлення до ЗМІ і журналістики за 25 років? У чому розчарувалися, що відкрилося?

– Классический случай: место сидения определяет точку зрения. Из типичного читателя превратился в пишущего редактора. Правда, читательскую всеядность сохранил. И не только ее. Сохранил огромное уважение к профессионалам – редакторам и журналистам, интеллектуалам и «эмоционалам». Абсолютно не утратил интереса к печатному слову, к умным публикациям, к изящной стилистике, к ироничным текстам. Прекрасно чувствую себя в Интернете, но кайф от перелистывания страниц свежего номера не заменишь никакой «мышкой».

Главное мое разочарование за 25 лет – это массовое снижение количества читающей публики. Причины – объективные и субъективные – они общеизвестны. Вот к субъективным у меня большие претензии. Еще меня сильно огорчает снижение эрудиции у моих молодых коллег, их нежелание читать книги (и новинки, и классику). Раздражает менторский и безапелляционный тон взрослых товарищей. А в остальном, друг мой Сергей Васильич, все хорошо, все хорошо…

 – Що ви думаєте, коли журналістику називають «другою найдревнішою професією»?

– В такой момент я обычно с улыбкой смотрю на говорящего и думаю: «Чья бы корова мычала…» Что касается сходства двух древнейших профессий, то его уникальность сильно преувеличена. А как вы относитесь к музыканту, играющему «Мурку» для пьяных быков в ресторане? Или художнику, тиражирующему нынешних «членов Политбюро»? В общем, обидеть художника может каждый, и иногда по делу…

  Геннадий Рыбченков: – В чем отличие инженерной и редакторской работы?

– В этих двух профессиях больше общих качеств, чем различий. Какую сторону профессии ни возьми – все сходится. Творческий элемент, аналитический подход, ответственность за написанное и спроектированное…

Отличие, наверное, в публичности (инженер – профессия не публичная) и, как следствие – в популярности. Когда мне на улице говорят, что читают мои статьи лет тридцать, а потом уточняют: «Вы же Рыбченков, правильно?» – я всегда соглашаюсь.

  Елена Никитина: – Какими бы были эти четверть века в вашей жизни, жизни области и страны, если бы не было «УЦ»?

– Думаю, остался бы в инженерной профессии. Бизнес – это не мое. Может, изначально надо было слушать маму и поступать в мединститут. Но хочешь насмешить Бога – расскажи ему о своих планах. Я совершенно не жалею, что жизнь моя с «УЦ» сложилась именно так, и надеюсь, что и она на меня не в обиде.

Каким был бы «СМИшный» рельеф области и страны без «УЦ»? Очень интересный вопрос. Как-то не задумывался об этом… С одной стороны, свято место пусто не бывает. Не было бы «УЦ», появились какие-нибудь «Голос центра» или «Нестоличный вестник». Тогда, 25 лет назад, был большой запрос на «газету для думающего читателя», и умный бизнесмен и политик Александр Никулин это прочувствовал. С другой стороны, это мое личное мнение, наша газета внесла реальный вклад в создание и развитие постсоветского гражданского общества на Кировоградщине. Не думаю, что преувеличиваю. Но это тема для большого и отдельного разговора.

  – Не припомните самую неожиданную или резкую реакцию на публикации и как удавалось выходить из ситуации? А в процентном отношении, чего в реакции читателей было больше – негатива или позитива?

– Неожиданные реакции на публикации случаются так часто, что пора бы к этому и привыкнуть. Но не получается. Не перестаешь удивляться чиновничьей закомплексованности, а иногда и просто глупости. Действительно «нам не дано предугадать, как слово наше отзовется». За долгие годы выработал стереотип поведения в подобных ситуациях. Не стесняюсь извиниться, если ошиблись. Зачастую предлагаю опубликовать ответ без купюр. А иногда просто говорю: «Жалуйтесь!»

Если проанализировать письма и звонки читателей, то в них больше отрицательных эмоций – на событие, ситуацию или публикацию. А если судить по живому общению с читателями, то позитива гораздо больше.

  Андрей Трубачев: – Вас было дело «зашли» в горсовет – что полезного вынесли из того опыта как журналист и редактор?

– Да, реально унес из горсовета ноги и опыт – позитивный и негативный. Главный вывод: многопартийность на уровне местных советов вредна для общества. Позиции и амбиции местных и столичных партийных князьков тормозят реальную работу на благо города. Наблюдая за работой горсовета, часто вспоминал цитату: «Господи, как велик твой зоопарк!» Еще из личного опыта: почти научился ничему не удивляться.

Практически весь мой депутатский созыв получил земельные участки. Все, кроме двух: горжусь, что составил компанию доктору Мягкому.

  – У газеты были разные учредители с интересами в политике и бизнесе – как удается маневрировать между этими интересами и журналистской объективностью? Удаётся ли?

– Тут есть два основных момента. Первый: нам повезло – все наши учредители оказались достаточно умными и дальновидными людьми. И когда покупали газету, и когда продавали. Второй момент: с каждым учредителем (после Александра Никулина) у меня в свое время состоялся долгий и непростой разговор – мы оговаривали наши взаимоотношения «на берегу». И все равно недоразумения и непонятки случались. Приходилось терпеливо объяснять нашу позицию или исправлять ошибки – такое тоже бывало. Но самая большая проблема изначально заложена в твоем вопросе: приходится маневрировать, а не двигаться по прямой. В общем, как на автобане: маневрируем, но стараемся придерживаться своей полосы.

  Виктория Барбанова: – Кто сильнее, газета или «Фейсбук» в плане влияния на общество и перспектив СМИ вообще?

– Ну вот, пожалуста, взрослая уже, мама дважды, а такие вопросы задаешь. Спроси еще, кто сильнее – кит или слон? Газета – это вещь материальная, как любимая женщина. Можно обнять, перелистать, а можно и отложить. А соцсети – это пока чистая виртуалка, все на уровне слов, мыслей и образов. Но это только пока. Время быстро меняет соотношение. Думаю, СМИ ближайшего будущего благодаря техническому прогрессу станут гибридными. Такое вот модное нынче словечко. Сами увидите.

  Юрий Илючек: – Откуда хватило сил и выдержки терпеть мои «нарушения режима» и как долго верили в то, что из меня будет толк? И вообще, часто ли приходится спорить с журналистами или употреблять власть?

– Наверное, все дело в том, что я всегда любил и ценил людей, «повернутых» на своей профессии. А уж более преданного своему делу человека, чем ты, представить сложно. Верил и терпел. И, оказалось, не зря. Ты теперь вон какой Заслуженный.

Спорить с журналистами приходилось, и не раз. С возрастом – все меньше: то ли вы меня лучше стали понимать, то ли я – вас.

  Маша Ларченко: – Журналист это всё-таки профессия или стиль жизни? Нужен ли журналисту диплом?

– С моей точки зрения, журналист – это диагноз. Шучу. Для меня журналистика – это образ жизни. Когда семь дней в неделю ты думаешь, пишешь, редактируешь. Выходных нет, есть только часы отдыха. Для домашних журналист сущее наказание, от любых бытовых дел отмазывается срочной работой. Идеальный журналист – любопытный, неравнодушный, хорошо образованный холостяк, страдающий бессонницей. Снова шучу.

Журналисту, как и любому профессионалу, необходимы разностороннее образование и широкая эрудиция. Так что диплом нужен. Хотя я знаю несколько исключений…

  Павел Волошин: – Говорят, что одна фотография дороже тысячи слов, но по гонорарам этого не видно. И еще о профессии: фото в газете дорого как факт, иллюстрация или как источник эмоций?

– Да, судя по гонорарам, у нас все фото размером 3х4. Впрочем, с твоим соотношением 1: 1000 я решительно не согласен. Очень ценю слово журналиста – точное, образное, остроумное. А фото в газете выступает во всех трех ипостасях, перечисленных тобой. В процентном соотношении это выглядит примерно так: факт, иллюстрация, источник эмоций – 30:60:10.

  – Грозит ли нам переход в электронный вариант газеты вместо бумажного?

– Не то чтобы «грозит»… А давай я тебе отвечу лет через 25?