Пески сегодня: непонятная война

Происходящее в зоне АТО все больше уходит на второй план информационной повестки дня на фоне околополитической возни в Киеве, превращенного в телешоу суда над Зайцевой в Харькове и других «жареных» тем, не связанных с ситуацией на востоке. Тем временем военные, в том числе наши земляки, все меньше понимают, зачем и почему они там, и еще меньше – что будет дальше.

Бойцы бывшего 34 батальона теробороны, сформированного в свое время на Кировоградщине, сегодня каждый день заступают на посты наблюдения и охраны, несут службу в Песках, на подступах к Донецку, в зоне видимости руин ставшего символом аэропорта, который сегодня никому не нужен. Его никто не занимает, в этом нет тактической необходимости.

– Задача – не пропустить ДРГ со стороны противника, движений техники и личного состава в зоне ответственности подразделения, – поясняет наш источник на месте. – Наблюдаем, и, когда открывается огонь, с разрешения высшего командования пытаемся подавить огневые точки, чтобы не допустить гибели своего личного состава. Идет не совсем понятная война. Нам не разрешают ни двигаться вперед, ни активно обороняться, нас не поощряют к этому. Практически каждый день происходят обстрелы из различных видов оружия по нашим позициям. Чаще всего это стрелковое оружие, крупнокалиберные пулеметы в основном. Но, когда сепары хотят, они стреляют и из СПГ-9 (станковый противотанковый гранатомет. – Авт.), автоматических гранатометов, время от времени выезжают у них БМП-1 и БМП-2, минометы подключаются. Пару месяцев назад дошло до маразма, каждому солдату вручили по памятке, в которой черным по белому написано «запрещается открывать огонь». Когда эта ситуация начала выходить за пределы ВСУ, доходить до волонтеров, журналистов, начали задавать вопросы Полтораку, он от этого открестился. Мол, мы такого не говорим, не пишем. Хотя каждому солдату распечатали эту памятку и требовали, чтобы он вложил ее в военный билет. Не открывать огонь в сторону противника, не поддаваться на провокации. Какие провокации, когда по тебе, по твоим позициям ведется прицельный огонь?

Позиции противника находятся в окрестностях села Жабуньки поблизости. Чуть севернее – Авдеевка, чуть южнее – Красногоровка и Марьинка, часто упоминающиеся во фронтовых сводках по ТВ. Помимо каждодневной рутины – наблюдать, пересиживать обстрелы, – перед нашими военными в Песках сегодня в полный рост стоит вопрос обустройства на зиму. Одни закапываются в землю, строят блиндажи, другие пытаются обживать разрушенные и полуразрушенные жилые и промышленные строения.

– Условия мы создаем себе сами, – говорит боец. – Министерство обороны снабжает нас дровами, буржуйками. Но пленка, монтажная пена для тепло- и гидроизоляции, доска и так далее, все это мы должны находить себе сами. Я, например, только за последний месяц тысячи три своих денег потратил на то, чтобы как-то утеплить свою комнату. Купить трубы к буржуйкам, их не хватает хронически.

Кроме военных, в Песках остался, может, десяток людей, которые не смогли или не захотели уехать. Например, пожилая женщина со своим сыном-инвалидом детства. Их предлагали вывезти, но на том условии, что его заберут в одно лечебное заведение, а ее – в другое. Они отказались. Сейчас здесь намного спокойней, чем было год-два назад. В подразделении нашего собеседника последние потери были в конце июня – начале июля, незадолго после захода на теперешние позиции – тогда двое бойцов подорвались на растяжке.

– От этого не легче. Кому надо это спокойствие? Государство несет колоссальные расходы на содержание армии, но это совсем не та вой­на, на которую я шел в 2014 году. Я шел освобождать украинскую землю, о цене никто вопроса не ставил. Но сейчас война превратилась в какие-то политические игры. Мы ничего не освобождаем, и от этого неприятный осадок на душе. Хотя я уверен, что при определенных усилиях с нашей стороны, мы могли бы освободить Донбасс. Да, это стоило бы жизней, уже уплачена огромная цена. Но нам никто его не подарит просто так, – уверен наш собеседник.

По его мнению, все можно было закончить еще три года назад, когда боевики незаконных формирований бежали. Тогда «34-ка» уже входила в Горловку, но, как и другим частям, батальону дали команду остановиться, выйти назад и занимать оборонительные позиции. Сегодня сомнений и вопросов в самой армии не меньше, во всяком случае, они есть у нашего источника:

– Мы обороняем наши позиции, но при таком подходе не совсем понятны планы на дальнейшее. Есть ли какая-то доктрина у наших военных и политических лидеров, какой-то план действий, как они собираются освободить оставшуюся часть Донбасса, хотя бы ту, которая, по минским договоренностям, должна быть нашей? С такой стратегией и тактикой, как сейчас, все это непонятно, это сильно демотивирует солдат, которые здесь находятся. Около месяца назад прошла информация, что наша армия достигла максимально разрешенного законом размера в 250 тысяч. При этом мы испытываем недостаток в людях, которые нужны для комплектации штата подразделений. Я не хочу озвучивать цифры, но людей не хватает здесь, в действующих частях на востоке. Если бы не контракт, которым я связан, я бы ушел сегодня из армии. Мне здесь делать уже нечего. Я шел сюда воевать, а не сидеть и смотреть на сепаров…

Записал Андрей Трубачев, «УЦ».