Какое будущее ждет «металл будущего»?

«УЦ» много писала о добыче титаносодержащего песка в Новомиргородском районе, о различных этапах работы фирмы «Велта», не раз публиковала интервью с руководством компании, но, тем не менее, постоянно оставалось какое-то чувство недосказанности. Возможно, оттого, что «Велта» регулярно дает весьма содержательные информационные поводы. А возможно, потому что титан – уникальный металл, говорить и писать о котором можно бесконечно. Что, собственно, подтверждает наша беседа с генеральным директором компании Андреем Бродским.

– Андрей Викторович, предлагаю начать наш разговор с титана. За 30 лет практически ушло целое поколение инженеров, которое знало об этом металле многое. К сожалению, сегодня в Украине практически нет авиа- и тяжелого машиностроения, промышленное применение титана сузилось, а мировые технологии шагнули вперед. Расскажите, какое место занимает титан в современной науке и промышленности?

– Вы, безусловно, правы в том, что поколение ушло, но оно ушло вместе с теми технологиями, которые были наработаны, и, к сожалению, на сегодняшний день новых технологий не создано. Не создано не только у нас, не создано нигде в мире.

Я бы разделил ваш вопрос на две части. Одна часть – это, собственно говоря, получение металлического титана. И здесь технологии не ушли вперед во всем мире. Процесс Кролла – основной метод получения титановой губки с дальнейшим получением титанового слитка и, соответственно, проката с выходом на готовые изделия. Этот метод не претерпел изменений за последние, скажем так, лет 50-60. Ни в Украине, ни в странах бывшего Советского Союза, нигде в мире.

Вторая часть вашего же вопроса – потребление металлического титана. На самом деле оно несколько увеличилось. Только теперь вместо военного возникло гражданское применение, в первую очередь – в авиации. И да, в Украине авиация, конечно, в большом упадке. Если я не ошибаюсь, концерн Антонова в прошлом году впервые продал один самолет за 4 года. Поэтому говорить о потреблении титана внутри Украины, тем более в авиастроении, в космосе, не приходится априори. Но, на мой взгляд, сама концепция потребления титана в современном мире несколько устарела.

– Не понимаю, как может устареть концепция потребления титана, если общепринятая фраза еще из советских времен: «Титан – металл будущего»?

– Да, абсолютно правильная фраза советских времен. Но вы знаете, как-то это будущее не наступало все время. Оно отодвигалось, отодвигалось… Что в моем понимании «металл будущего»? «Металл будущего» – это повсеместное потребление титана и его доступность каждому на земле!

Когда-то алюминий был элитарным металлом. На заре своего получения он был дороже золота. И, например, выдающемуся Менделееву в свое время подарили на юбилей шахматы из алюминия, а не из золота и не из серебра – стремились сделать ему такой дорогой подарок.

А потом технологии пошли вперед. Буквально в течение нескольких лет рынок взорвался. Металл стал дешевым в производстве, и благодаря своей дешевизне он начал завоевывать рынки. Это совпало с научно-технической революцией и с революцией авиастроения, с технологическими изменениями уклада жизни людей. И поэтому алюминий стал массовым. И на сегодняшний день потребление алюминия – без малого 70 миллионов тонн в год! А потребление металлического титана – всего лишь около 400 тысяч тонн в год. Сравните: 70 миллионов тонн в год и 400 тысяч! Это с учетом того, что металлы очень похожи по многим характеристикам.

– Каковы разведанные мировые и украинские запасы титановых руд? Другими словами, на сколько лет хватит рудных запасов?

– Мировые ресурсы титанового сырья составлют 2 млрд тонн, Украина имеет около 20% от всех мировых ресурсов. Месторождения делятся на две категории. Первая категория – это россыпи, титансодержащие пески. То, с чем мы работаем в Кировоградской области. И в мире в основном отрабатываются на сегодняшний день россыпи. А второй тип месторождения – это так называемые коренные месторождения. Это банальная скала, в которой есть вкрапления титанового сырья.

Количество разведанных и готовых к промышленному применению россыпей весьма и весьма ограничено. А скальные месторождения представлены в огромном количестве. Титан в земной коре – в тройке по распространенности металлов вместе с железом и марганцем. Но в добыче и обогащении россыпей и коренных месторождений есть огромная разница. Она заключается в сложности и, безусловно, в стоимости. Именно поэтому коренные месторождения в мире практически не разрабатываются. Буквально по пальцам одной руки можно перечислить месторождения, где разрабатывается скала.

– Вы могли бы успешно продавать руду за границу, но вместо этого создали научно-исследовательский центр, инвестировали в разработку совершенно новой технологии и добились почти невероятного успеха – получили промышленный металлический титан. Почему пошли столь затратным и хлопотным путем?

– Смотрите, на самом деле мы на сегодняшний день успешно продаем сырье за границу. И это было началом нашей деятельности, вы абсолютно правы. Мы на сегодня ведем стопроцентный экспорт, и делаем это весьма и весьма успешно и продуктивно, несмотря на кризис. Но в самом начале нашей деятельности я уже понимал, что больший финансовый успех у компании наступает при производстве конечного продукта. При выстраивании цепочки от добычи сырья до производства, а желательно вообще конечного изделия, хотя бы полуфабриката – первый или второй передел сырья. На это была направлена наша научно-исследовательская деятельность.

У нас был период становления, но довольно быстро мы перешли к созданию научно-технического центра. О причинах, почему мы это делали, нужно говорить отдельно. Это была вынужденная мера, мы бы с удовольствием купили технологию у кого-то другого, но, к сожалению, компаний или научного центра, которые бы эту технологию могли нам продать, мы не нашли. Не нашли не только в Украине, не нашли в мире. Потому мы вынуждены были идти своим путем. Он оказался довольно успешным. И ближайшее будущее покажет, насколько.

– Теперь о менеджменте. Вам пришлось перестроить работу «Велты». Расскажите, что такое вертикально интегрированная компания?

– «Велта» по всем стандартам считается молодой компанией и находится в периоде становления. И, разумеется, вопрос менеджмента находится в состоянии постоянной трансформации. Хотя на сегодняшний день у нас уже довольно устоявшаяся структура, которая, правда, постоянно расширяется.

Что такое вертикальная интеграция? В моем понимании, да и в общепринятом понимании, вертикальная интеграция – это все возможные этапы передела сырья. Мы имеем на сегодняшний день карьеры обогатительного производства, которые дают нам возможность производить высококачественное сырье, и на этом очень многие компании в мире останавливаются. А мы хотим наладить производство готовых изделий. Вертикальная интеграция в моем понимании – это выстраивание цепочки работы компании от карьера до условного прилавка в магазине.

На самом деле цепочка эта будет выстраиваться следующим образом. К примеру, на Бирзуловском месторождении мы получаем ильменитовый концентрат. Он попадает в наш первый научно-исследовательский центр Velta RD Titan, который производит металлический титановый порошок. Этот порошок едет в Киев и там во втором нашем научно-исследовательском центре, который называется Velta Titanium Limitеd, он превращается в готовые изделия.

Наша задача сейчас – каждый из этих R&D-центров укрупнить и сделать эту цепочку промышленной.

– Хотелось, чтобы вы оценили значение кировоградской части большой «Велты» в общей стратегии компании.

– Какие бы мы ни были продвинутые, все равно все идет от сырья. Меня, например, очень сильно «умиляют» разговоры некоторых деятелей, которые говорят о всеобщей диджитализации, забывая при этом о носителях, о «железе». Мы можем сколько угодно заниматься высокими технологиями, но, если нет компьютера, на который можно установить новую программу, программа эта работать не будет. Соответственно, то же самое у нас с Бирзуловским месторождением и с Лекаревским, которое мы запускаем. Все идет от сырья. Для того, чтобы по высокой технологии произвести титановый порошок, а потом из него – готовое изделие, мы должны для начала это сырье добыть. И делаем мы это сегодня в Кировоградской области. На сегодняшний день наши планы связаны исключительно с работой Бирзуловского месторождения и с освоением Лекаревского.

Но приподниму небольшую завесу. Наши планы по переходу к вертикальной интеграции и изготовлению конкретных изделий также напрямую связаны с Кировоградской областью, даже больше скажу, с Новомиргородским районом.

– Это радует! Андрей Викторович, как вы думаете: можно ли опыт «Велты» спроецировать на всю добывающую отрасль Украины? Есть ли на самом деле в нашей стране потенциал или все уже выкопано до нас?

– Потенциал у отрасли огромный – как у добывающей составляющей, так и у научно-технической. Задействован он на сегодняшний день весьма частично. К сожалению, наш бизнес в основном заинтересован в получении сиюминутной прибыли с минимальными затратами. А технологические затраты являются долгоиграющими инвестициями, которые не окупаются за год и тем более за пару месяцев.

– И последний блок вопросов. Насколько ваша компания автономна от украинской власти? Как постоянное состояние турбулентности власти сказывается на вашей работе?

– Мы живем в Украине, мы работаем по законам Украины. Мы ощущаем полностью на себе все процессы, которые происходят в нашей стране. Поэтому автономными от власти мы не можем быть априори. Мы платим, я считаю, весьма значительные налоги в бюджет. Мы не занимаемся поставками ни для каких бюджетных предприятий и ничего не просим от нашего родного государства. Мы хотим одного – нормального законодательства. И самое главное – соблюдения этого законодательства, которое есть на сегодняшний день. Ну и, откровенно говоря, очень бы хотелось, чтобы обещания всех властей об улучшении бизнес-климата, которые давались за последние пару десятков лет, все-таки как-то начинали выполняться. И государство перестало наконец-то считать бизнес некой бездонной бочкой, из которой можно бесконечно вынимать ресурсы. Чтобы власть поняла, что эту дойную корову надо еще и кормить для того, чтобы она давала молоко.

– Андрей Викторович, мы уже заканчиваем нашу беседу, но я хотел бы вам в качестве блица задать еще два очень коротких вопроса. Первый: в наши дни многие атрибуты советской власти уже давно утрачены. Но мне кажется, что лет 50 назад за получение и подготовку к производству промышленного металлического титана ваш коллектив мог претендовать на Ленинскую премию. Как вы думаете?

– Не знаю. Никогда не мечтал получить Ленинскую премию, но, по советским стандартам, наверное, да. Впрочем, я хочу быть как можно меньше связанным с именем Ленина.

– Понятно. Скажите, пожалуйста, а кому бы вы хотели подарить титановые шахматы?

– Ух ты! Вы знаете… (смеется). Нет, у меня есть вполне конкретный ответ на этот вопрос, но это будут не шахматы… Ладно, скажу: мы готовим подарок из титана для Илона Маска.

– Замечательно! Спасибо большое.