Заряжен на жизнь

Именно такое впечатление остается после встречи с Сашей Чалапчием. Его история долгое время не сходила с экранов телевизоров и страниц газет. До войны Александр Чалапчий работал преподавателем профтехучилища в поселке Ульяновка (ныне Благовещенское) Кировоградской области. Пошел в армию, когда страна особо нуждалась в помощи здоровых мужчин, – в марте 2014 года. В прошлом служил в спецназе, поэтому в местном военкомате его одним из первых внесли в списки мобилизованных. Сам поехал искать боевую часть и попал в 34-й батальон. Получил предписание и только после этого сообщил жене. На фронт добирался своим ходом: автобусами с пересадками. Воевал под Горловкой. Через два месяца войны получил тяжелейшее ранение: лишился обеих ног. Выжил. Вернулся к мирной жизни. Создал собственное предприятие и доказал себе и всем, что жизнь прекрасна при любых проблемах.

Однажды, когда Александру уже изготовили «новые ноги», ему сильно захотелось посмотреть, что происходит на улице. Была зима, шёл снег. Он выбрался на подоконник и стал наблюдать, как медленно падают снежинки. Потом решил, что так просто сидеть неинтересно, и вышел на улицу.

«Споткнулся возле порога, потерял равновесие и упал протезами вверх. Лежал, наверное, часа два, пока жена не пришла с работы и не помогла мне подняться. Хорошо, что в кармане семечки оказались, – можно было хоть пощёлкать их, а то было бы скучно валяться», – вспоминает Саша.

Еще когда лежал в госпитале, врачи звали его пообщаться с другими ранеными, чтоб Саша своим примером показал, что не надо отчаиваться, даже с ограниченными возможностями жить можно и нужно. Его оптимизм делал невозможное – отчаявшиеся бойцы, потерявшие ногу или руку, возвращались к жизни. Теперь он – желанный гость и живая легенда центрального госпиталя.

Подъезжая к месту встречи с Александром Чалапчием, мы общались по телефону, уточняя дорогу. И состоялся такой разговор:

– Вас сколько едет?

– Трое.

– Вот и хорошо. Поможете станок разгружать!

Приехали, помогли. Разговорились. Одним из вопросов, который хотелось обсудить, был вопрос о семье. Однако Александр категорически запретил фотографировать семью: «Меня и так сепары не любят, не хочу еще и семью подставлять».

Обстоятельства ранения Саша описывает просто и обыденно:

– Мы стояли на блокпосту возле поселка Ленинский под Горловкой. Двадцать восьмое сентября, рассвет. Накануне узнали, что пойдут местные жители с «той» стороны за пенсиями и в магазины. Моя смена уже закончилась, и я должен был идти отсыпаться. Но тут заметил вдалеке колонну бредущих людей. Решили снять сигнальные растяжки. На ночь мы расставляли на дороге. Вреда от них никакого, но, если идущий человек заденет такую растяжку, она начинает свистеть. Таким образом узнавали о приближении боевиков. Но мирных-то людей зачем пугать?

Мы с товарищем побежали навстречу колонне. Как раз и начался артобстрел. Сначала услышал слабый свист, потом хлопок. В голове вспышка, в ушах – шум, перед глазами – дым. Я упал. Первая мысль: «Контузило». Попробовал подняться и тут же рухнул на землю. Попытался встать на коленки. Не получается! И не могу понять почему. Чувствую, ноги вообще онемели. Глянул вниз, а они… сплелись косичкой. Нет, думаю, это мне мерещится. Не бывает такого.

Рядом лежал мой друг и стонал. Я подполз, осмотрел его: контузия и несколько царапин. Оборачиваюсь, а за мной по земле тянется кровавый след: двойная, как колея, дорожка. Вот тогда я и понял, что ранен в обе ноги. Пополз обратно к своему автомату Калашникова. Снял с него жгут. Второй жгут взял с автомата контуженого товарища. Перетянул одну ногу, потом другую. Попробовал кричать «На помощь!», но рядом никого не было.

Ребята долго не могли к нам пробиться: мины летели стеной. Все это время я был в сознании. Помню, как хлопцы погрузили меня в машину, повезли в Дзержинск. В больнице хирург сокрушался: «Ты потерял много крови, давление сорок на пятьдесят. Я даже боюсь ввести наркоз, потому что ты из него можешь не выйти». Врачи накачали меня плазмой и стали совещаться, что делать. «На свой страх и риск начнем операцию, – сказали мне. – Попробуем спасти твою ногу». Но не смогли. Когда я проснулся, правой ноги выше колена и левой ступни уже не было. Хирург объяснил: «Ноги – не беда. Счастье, что ты вообще выжил. На момент операции в твоем организме оставалось не больше двух с половиной литров крови».

Потом артемовская больница, киевский Центральный военный госпиталь, австрийская больница. Учился ходить заново. Да что там ходить – жить учился заново! Врачи удивлялись: у Саши отсутствует именно та группа мышц, которая удерживает равновесие. Эти мышцы можно компенсировать другими – спинными и прессом. Однако, чтобы удержать баланс всего тела, они должны быть в очень высоком тонусе. В Украине нет статистики, сколько инвалидов с таким уровнем ампутации смогли освоить протезы. Возможно, ни одного. По данным европейских врачей, только десять процентов пациентов без коленных суставов могут научиться самостоятельно передвигаться. Но это на самых современных (на грани фантастики) протезах, да и то после многолетних тренировок и занятий с инструкторами. Александр не только ходит без палочки, но и водит свой автомобиль. На полученную от государства компенсацию создал предприятие по изготовлению топливных брикетов. Сейчас, когда прошел отопительный сезон, собирается открывать мастерскую по ремонту двигателей и сварочный цех по изготовлению пиролизных газовых котлов. Это современные котлы с высоким кпд, в которых существенно уменьшаются расход топлива и количество вредных выбросов в атмосферу.

Началось все просто: по возвращении домой Саша поначалу вернулся к преподаванию, но учить качественно тогда не получалось – при сварке иногда надо и на колени стать, а он физически это не мог сделать. Решил, что, раз сам показать не может, значит, и научить качественно не получится. А делать свою работу плохо не привык. Пришлось уйти на «вольные хлеба». Одновременно учился хорошо ходить и открывал свой бизнес. Идея изготовления топливных брикетов появилась сразу: тонна угля стоит 4 тысячи, а тонна брикетов – меньше двух. Только вот материал для них нужен постоянно. Решил делать не из древесины (в окрестностях лесов мало, а закупать – дорого), а из соломы. Через Интернет нашел похожее производство, пообщался с хозяином, продумал особенности, и пошло дело. Уже этой зимой школы района отапливались его брикетами. И люди покупать начали, когда увидели экономию. А еще Саша сам разработал чертеж телескопического пандуса.

– Когда был в Киеве, приходилось много ездить на коляске. На себе прочувствовал все неудобства города. Вот и хочу помочь колясочникам передвигаться без проблем. Такой пандус установить легко: выбрал нужную длину, разложил, закрепил анкерами и все готово. Он будет простым в установке и недорогим.

– А откуда возникла идея создать свою мастерскую?

– Так производство топливных брикетов – сезонная работа. Сезон прошел, топливо не надо. А у нас вся техника ремонтируется «на колене». Вот и решил занять эту нишу. В Интернете нашел старые, неработающие станки. Договорился купить их. Приехал за одним в Новую Каховку. Мне его обещали продать по цене металлолома. Токарный станок с ЧПУ производства ЧССР. Начали его снимать с места, думал, что поломают окончательно. Но нет, получилось. А тут вдруг заходит хозяин предприятия, увидел меня и говорит: «А я в госпитале тебя встречал! Помнишь, ты про джек-пот мне говорил?» А мне аж стыдно стало. У него сын тоже в АТО ранен был, ногу потерял. В госпиталь он к нему приехал, меня увидел и спросил: «А ты что, без двух ног?», ну мне так неприятно стало: что, сам не видит?! Я ему и ответил: «Ну да, джек-пот выиграл». И вот теперь снова встретились. Он поглядел и говорит: «Грузите станок, денег не надо». А еще один нашел аж на Волыни. Тоже нерабочий. Поехать не смог, а попросил боевого побратима посмотреть и проверить погрузку. Тот мне позвонил и говорит: «Я рассказал, кому станок нужен, так тебе еще скидку сделали». И получилось даже ниже цены металла. Третий станок, точильный, знакомый продал. Он сам его когда-то купил, но подключить не получилось. Стоял мертвым грузом. Предложил забрать. А с деньгами-то не густо у меня. Вся компенсация ушла на оборудование для изготовления топливных брикетов. Я ему предложил выплачивать частями. Вот за зиму и выплатил, теперь его и привезли, и разгрузили с вами вместе.

– Сам их ремонтируешь? Учился этому где-то? Ты же по профессии сварщик.

– Со станками не работал близко, но есть Интернет! Там нашли и инструкции, и советы по ремонту, и даже видео. Вот так и восстанавливаем: где по чертежам, а где и сами придумываем, как сделать. Вот на фрезерном нет мотора одного, а подходящий найти сложно и дорого. Сделали редуктор, поставили другой мотор – скоро запустим. А токарный уже работает. Отремонтировали сами. Теперь можем валы любой сложности реанимировать.

А со сваркой не прощаюсь. Мы тут сможем и котлы твердотопливные варить, и ограждения любые. Да и вообще – все что угодно.

Александр не только о себе и своей семье заботится. Он и ребятам в АТО помогает, и семьям погибших в районе, и о раненых не забывает: уже не нужную ему электронную коляску передал раненому бойцу 3-го полка.

– Сейчас моя жизнь более интересная и насыщенная, чем была до войны. Во-первых, появилось огромное количество друзей: они постоянно звонят, поддерживают. И это сильнейший стимул к жизни. Во-вторых, забот стало больше. Помогаю двум семьям из нашего района, потерявшим на фронте кормильцев. Вдова Вадима Хартива в одиночку растит двоих сыновей: трехлетнего Диму и четырехлетнего Дениса. А у вдовы Романа Побережца на руках двухлетняя дочка Маша. Вадима убили на том же блокпосту, где я получил ранение, а Роман погиб под Константиновкой.

Сначала приехал просто проведать женщин с детьми. Но, увидев, как бедствуют семьи погибших бойцов, не сдержался и рассказал об этом на своей странице в «Фейсбуке». Люди отреагировали моментально: со всей Украины и из-за границы пересылают детскую одежду, книги, продукты. Некоторые мои друзья постоянно передают семьям деньги. Я доставляю сиротам посылки и рад, что могу приносить людям пользу. А в прошлом году получилось их даже отправить в санаторий в Карпаты. Впечатлений – море. В этом году планирую организовать для них поездку на море – в Болгарию. Уже почти решил организационные вопросы.

С разрешения Саши удалось нам поговорить и с его женой Татьяной. После войны у многих атошников в семье возникают проблемы. Оно и понятно: человек с войны не может вернуться без изменений. И даже в давно созданных семьях возникает необходимость привыкать и подстраиваться друг под друга заново. Эта проблема возникла давно и постепенно становится очень важной и распространенной.

– Татьяна, ваша семья прошла через серьезные испытания и осталась такой же крепкой. Как это удалось? Какие проблемы были для вас самыми трудными?

– В первую очередь надо любить друг друга, понимать и не обращать внимания на проблемы. Я очень уважаю и ценю Сашу. Уверена, что если бы какая-то проблема случилась со мной, он вел бы себя так же, как и я.

– После войны, после больницы Саша сильно изменился, по вашему мнению?

– Я бы не сказала. После АТО скорее изменилось отношение людей. А мой Саша стал добрее. Раньше, если что не так, он сразу в бой кидался, а теперь старается пояснить свою точку зрения или избежать конфликта.

– Сейчас у него свое дело, свои проблемы. На их решение уходит много времени и сил. Это влияет на отношения в семье?

– Наоборот! Я рада, что у него есть занятие, которое ему по душе. Когда он сидел дома после госпиталя – было самое тяжелое время. Ему нужно было куда-то девать свою энергию. Даже элементарно: спрашивает, как у меня дела на работе, а что я ему скажу – все же как всегда. Ему нужно было хоть чем-то отвлечься, а не получалось. А теперь он нашел себя. Он весь в заботах, что-то ищет, что-то придумывает. Да он и нас дергает. Мы тоже ему помогаем: то поесть приготовить, то в бухгалтерии помочь. Но я приспособилась – мне тоже хорошо, когда у него все получается. Я рада, что ему хорошо!

– Как к вам относятся в селе? Помогают?

– Знаете, по-разному. Сначала жалели, сочувствовали, потом слухи всякие пошли: и за водкой шел – подорвался на мине, и что мародером был. Много было обидных версий. Я их Сашке не говорила, но и без меня передали. Я тогда носила под сердцем вторую дочку, так даже звонили, спрашивали, Сашин ли это ребенок. Неприятно было… А потом подумала: я так рада, что он живой, что все остальное – не имеет значения. Все эти слухи и сплетни – от слабости человеческой. Каждый себе отмерил по сто лет жизни и уверен, что с ним никогда ничего не произойдет плохого. Вот и сплетничают от бедности ума. А как наши деньги считали? Ремонт дома мы еще до войны начали. Большую часть сделали. А как Саша в госпиталь попал, пришлось пороги в доме переделывать, чтоб коляской ездить удобно было. Вот я и наслушалась всякого… А вот если в городе бываем, то там совсем другое отношение: и помощников много, и люди добрее. В Киеве были – встречались с Сашиными знакомыми – совсем другое отношение. Я этих местных сплетен, слухов и зависти не понимаю. Они мешают, но Саша не обращает на это внимания и нас научил. Желаю, чтоб им этого не пришлось пережить, а мы со всеми проблемами справимся!

А вот женам ребят, что вернулись с войны, хочу посоветовать держать себя в руках. Да, бывает, что нервы сдают. Бывает, что муж не всегда прав, но сдержите себя немного. А пройдет пару минут и поймешь, что он живой вернулся – и можно все простить. Это – главное!

На этой неделе Александр Чалапчий снова улетел в Австрию. На первую примерку. Теперь у него будут современные «умные» протезы. Для Саши деньги собрали простые люди, всего за два месяца еще год назад. Ни копейки из них он не потратил, хоть денег и не хватало. Скоро Саша сможет почти спокойно ходить и бегать – все у него получится!

Алексей Гора, фото Олега Шрамко, «УЦ»