Уходя – уходи

Большинство из нас попадало в ситуацию, когда приходилось переводиться на другую должность или вовсе увольняться с работы. Если увольнение происходит по собственному желанию – это одно, а когда ты оказываешься неугодным работодателю – другое. Самым правильным кажется вспомнить народную мудрость о том, что насильно мил не будешь, и реализоваться в другом месте. Но не все это считают правильным.

Наверняка наши читатели помнят «эпопею Анатолия Перевозника». Бывший первый заместитель городского головы тогда еще Кировограда неоднократно по суду восстанавливался в должности с обязательной выплатой ему денежной компенсации. С 2012 года из бюджета ему было выплачено более 500 тысяч гривен.

В феврале 2016 года в комментарии «УЦ» Перевозник сказал: «Я считаю, что закон должен восторжествовать. И это надо не так мне, как последующим поколениям…» «Последующие поколения» не заставили себя долго ждать, и вот уже сегодня уволенный заммэра Кропивницкого Александр Грабенко в суде требует своего восстановления в должности и, естественно, компенсации.

«Что у них там в горсовете происходит?», задались мы вопросом и обратились с ним к начальнику юридического управления Городского совета Кропивницкого Марине Смаглюк.

– Марина Александровна, можно ли ситуацию с Грабенко назвать «синдромом Перевозника»? Или и ранее были прецеденты восстановления чиновников в должности и выплаты заоблачных компенсаций?

– Да, действительно имел место «синдром Перевозника», но он закончился, когда главой города стал Андрей Райкович. Прямая норма закона гласит: увольнять заместителей городского головы исключительно решением городского совета. Но Перевозника каждый раз увольняли распоряжением городского головы. По моему мнению, это был искусственно созданный спор, разрешение которого любой юрист мог прогнозировать изначально. И в этой ситуации была неверной позиция работодателя, то есть в ситуации с Перевозником – горсовета, который функцию увольнения вице-мэра передавал самому мэру. Поэтому у суда не было проблем в восстановлении уволенного в должности – он просто смотрел на технику увольнения и выносил решение в пользу истца.

Андрей Павлович, вступив в должность, поставил перед нами задачу закончить эту «эпопею», положить край «синдрому». Мы изменили структуру руководящего состава исполкома, вывели единицу зама, уведомили за два месяца Перевозника о том, что он будет сокращен, выдержали всю процедуру и уволили его «по классике». Мы прошли все три инстанции судов. Он, Перевозник, естественно, не был согласен, но суд согласился, что горсовет, он же работодатель, может самостоятельно определять структуру штата. После этого мы не выплатили ему ни гривни.

– Но тропа протоптана. И по ней, кажется, благополучно пошел еще один уволенный вице-мэр Александр Грабенко… Всем известно, что Грабенко уволили с формулировкой «нарушение присяги». Почему человек после этого просто не уходит, не исчезает?

– Это зависит от человека, от его личных качеств. Если по Перевознику была организационно-структурная причина для увольнения, то в случае с Грабенко – его действия. Горсовет сказал, что он действовал неправомерно. Было проведено служебное расследование, по результатам которого ему были вменены нарушения. Да, они были подтверждены. Но Грабенко, видимо, загодя проконсультированный, создал ситуацию (не отвечал на звонки, не получал письма, не заходил в соцсети, не читал газеты, сайты), в результате которой суд решил, что его права были нарушены, что, поскольку нигде нет его подписи, расследование проводилось не то что без его участия, но даже без его уведомления.

Между тем в судебном процессе учитываются не только письменные подтверждения, но и показания свидетелей, которые должны браться во внимание. Мы их обеспечили. Впервые за историю наших трудовых споров в суд первой инстанции в качестве свидетелей ходили заместитель мэра Мосин, я как руководитель юридического управления, начальник кадровой службы, управделами, все секретари… С нашей стороны все было сделано по процедуре, но суд решил, что мы ограничили истца в праве дать пояснения и ознакомиться с результатами служебного расследования.

– Сколько денег уже выплатили Грабенко?

– Пока 42 тысячи гривен. Это то, что к немедленному исполнению по решению суда. Все остальное – по решению апелляционной инстанции. Мы подали апелляционную жалобу, и она будет рассматриваться 31 октября в Днепропетровском апелляционном административном суде. В случае негативного для нас решения суда мы будем вынуждены заплатить ему средний заработок за весь период – более 300 тысяч гривен.

– Откуда берутся эти деньги?

– Из городского бюджета. Статья «Другие затраты». Но денег для выплаты таким «борцам» за рабочее место нет, они не предусмотрены в бюджете, их приходится снимать с других статей. Это может быть отопление школ, или питание в детских садах, или дополнительные часы в школах…

Когда я вижу эту картину в целом, изнутри, понимаю всю абсурдность ситуации и не воспринимаю. Мы должны забрать деньги оттуда, где они реально необходимы, и заплатить за, по большому счету, чьи-то амбиции.

– Но людей увольняют не только в горсовете Кропивницкого, а и во множестве других структур и организаций. Почему у вас восстанавливаются так резонансно, с такими компенсациями?

– Все дело в личных качествах, в морали работника, который ведет себя именно так после того, как ему сказали, что больше не хотят с ним работать. Это мое личное мнение. Трудовое законодательство на стороне работника, а не работодателя, всегда можно найти «прогалину», чтоб восстановиться по суду. Но каждый ли захочет доказывать? У большинства уволенных людей есть заботы, стремление снова трудоустроиться. Судебные тяжбы – не их самоцель.

Поверьте, у нас случилось не три увольнения. Практически каждую неделю мы кого-то переводим, увольняем – такова жизнь. И люди свои амбиции реализовывают в следующих должностях, трудовых контрактах. Повторюсь: в этом проявляется мораль человека, его нравственные качества.

– У некоторых работодателей есть прием: когда берут человека на работу, просят его написать заявление об увольнении по собственному желанию без даты. Может, в доме с колоннами это внедрить?

– Если бы все было так просто… Но в КЗоТе такой нормы нет. С одной точки зрения – было бы очень правильно это делать. Но ведь не исключено, что уволенный чиновник обратится в суд, потребует экспертизу, которая докажет, что дата написана гораздо позже, чем подпись под заявлением.

Я считаю, что главное в трудовых отношениях – человеческие отношения. Вот я, юрист, никогда бы не судилась за восстановление в должности. Я не стану тратить свое время на суды из-за того, что с кем-то не сработалась. Значит, меня в жизни ждет что-то намного лучше и интереснее, чем заставлять страдать местный бюджет и горожан.

Записала Елена Никитина, «УЦ».