Nova Opera, или Как в театре рояль препарировали

Одним из самых ярких событий культурного фестиваля – для тех, кому одинаково не хватает свежего воздуха и на ритуальных выступлениях забронзовелых «академиков», и в булькающем розовыми пузырями угаре поп-культурного хэппенинга любых разливов – стало представление киевской труппы NOVA OPERA на сцене областного музыкально-драматического театра.

Композиторы Илья Разумейко и Роман Григорив привезли оперу-реквием IYOV («Йов») – собственное прочтение ветхозаветной книги Иова.

Цо то ест?

На сцене – рояль без крышки, виолончель и ударная установка, за которой сидит Андрей Надольский, игравший со вполне культовым Петром Мамоновым в «Звуках Му», украинскими группами «Мертвий півень», «Плач Єремії», «ВВ» и т.д. На поднятой платформе, отрезанной от основной сцены простым белым занавесом в половину высоты, – чтец, «отбивающий» части собственно представления прозой. Это не канонический текст об Иове, но его авторская интерпретация, задающая тон всему действу, – это отнюдь не легкое жизнерадостное чтиво.

Но главную роль играет все-таки «препарированный» рояль. За его клавишами – Разумейко, один из авторов музыки и либретто, студент Венской консерватории. Здесь же, рядом – Григорив, к слову, музыкальный руководитель Национального президентского оркестра. Он дирижирует и частично – играет на «чреве» инструмента. Руками, барабанными палочками, укладывая на струны треугольник и тарелки…

Шестеро потрясающих вокалистов – три женских голоса и три мужских – тоже большую часть времени представления проводят у «операционного стола», участвуют в извлечении звуков, поют, в том числе и внутрь рояля. Тексты арий – преимущественно на латыни. Все происходящее – не импровизация, полуторачасовая партитура четко прописана, каждый удар по «ребрам» и бортам инструмента на своих местах – это именно перкуссия, а не хаотический шум. Голоса вокалистов и манера исполнения – отдельный разговор.

– Человеческий голос неисчерпаем. Мы думаем, что музыка будущего – именно вокальная музыка. Каждого человека, каждого вокалиста можно раскрыть, поэтому наша задача – вывести тех академических певцов, которые у нас есть, за рамки школы, полученной ими. Иногда мы используем и хоровое пение, и классическое, но найти что-то новое – это наша цель. Потому что приходят вокалисты, которые учились в консерватории, и каждый хочет спеть арию, показать свой голос, свою высокую ноту «фа» или свой «соль бемоль»… И нам приходится объяснять, что NOVA OPERA – это не красивая ария, где можно показать «фа диез», а поиск нового звука, нового образа, – сказал как-то Разу­мейко в одном из интервью.

Можно добавить еще о видеоряде, который проецируется прямо на упоминавшийся занавес и на экран за спиной чтеца, об использовании всевозможных техник игры на виолончели, о роли ударных, элементах горлового пения и битбокса, но это, опять-таки, будет разговор ни о чем. Интересно? Иди и смотри.

Контекст

Хотя проекту NOVA OPERA всего три года, а Разумейко и Григорив ранее никогда опер не писали – на это их сподвигнул режиссер Влад Троицкий, на их счету – еще несколько новаторских произведений, на которые с удовольствием ходят не только и даже не столько в Украине. Например, опера-цирк «Вавилон» или опера-ужас «Гамлет».

Действительно, все это очень органично смотрелось бы (и смотрелось), будучи исполненным в какой-нибудь старой церкви где-нибудь в старой Европе. На родине же сами авторы пока чувствуют себя «чужеродным телом». Нагляднее всего об этом говорит география их выступлений.

– У нас есть своя публика в Киеве, немного легче с этим. Но все равно, мы даже эту оперу, IYOV, больше за границей играли, – говорит Разу­мейко. – Это наш 13-й спектакль, юбилейный. Но в принципе его в Украине тоже нормально принимали. Мы играли его в Киеве, Харькове, Ивано-Франковске, и Кропивницкий – четвертый город. За границей последняя наша гастроль была в Македонской опере, перед этим играли в Венской филармонии – это типа самый крутой зал, где мы выступали, потом играли в Гданьске, в «Театре Шекспира», – это самый крутой польский театр, и в прошлом году открывали оперный театр в Люблине. Играли еще в Дании, у нас было три спектакля в Копенгагене, церковный тур, мы играли в трех церквях. В следующем году эта опера едет у нас в Нью-Йорк, это тоже такие, ожидаемые гастроли. Пять представлений у нас в январе будет на Манхэттене на классном фестивале…

Хотя, по его словам, произведение не писалось конкретно для кого-то и рассчитано на самого широкого зрителя, сам соавтор надеется, что оно – для прогрессивной украинской молодежи, которая читает, ходит в театр, и тех, кто к ней приобщается. Представителей именно такой молодежи можно было увидеть и в нашем театре – тех, кто иногда поднимал голову от экранов мобильных телефонов и даже на время прекращал фотографировать большими хорошими камерами себя и соседей по ложе.

Правда, автору этих строк пришлось общаться с людьми других поколений, получивших, по их словам, огромное удовольствие от происходившего на сцене. Один из них даже попросил задать авторам вопрос: отчего человеку, всю жизнь слушавшему джаз, блюз и рок, так хорошо «зашло» произведение, ни одним, ни вторым, ни третьим не являющееся?

– Прикол в том, что IYOV не написан в каком-то одном стиле, – отвечает композитор. – Тут микс разных стилей, кусочки джаза, часть неоклассики, немного барабанов роковых, поэтому каждому слушателю есть за что «зацепиться».

Конечно, «удовольствие» в этом конкретном случае – определение весьма условное. Скорее это тот самый античный «катарсис», очищение страданием. Да и в целом Ветхий Завет, и особенно книга Иова, – не самый радужный материал.

– Мы сейчас дописываем трилогию, – поясняет Разумейко. – На следующей неделе (интервью записано 30 августа. – Авт.) – премьера, у нас есть опера «Иов», есть опера «Вавилон» и теперь будет опера «Ковчег». Это такая трилогия с Владом Троицким и вот этими вот музыкантами, из Ветхого Завета. Это был август 2015 года, когда мы начали писать это произведение. Тогда еще активно шли боевые действия, было такое ощущение войны в стране. Поэтому такая тема очень актуально тогда прозвучала – безнадега, надежда, вера…