Крест генерала Самсонова

Есть в Маловисковском районе небольшое село Акимовка – бывшее землевладение небогатого отставного поручика Василия Васильевича Самсонова. Здесь родился, вырос и здесь похоронен один из самых известных героев Первой мировой войны – Александр Васильевич Самсонов. Причем парадоксально известный. Командующий Второй русской армией генерал Самсонов прославился не победой, а поражением.

Историки часто называют его «поражением, которое спасло Антанту». Но больше оно известно как «Самсоновская катастрофа», или битва при Танненберге.

Генерал Самсонов понимал, что, выполняя приказ командующего Северо-Западным фронтом Жилинского, спасает Антанту, принося в жертву собственную стотысячную армию. Генерал не мог нарушить приказ, он повел армию на смерть в прусских болотах. И это наступление оказало огромное влияние на ход войны. Оттянув на себя значительные силы немцев, вторая армия дала возможность союзникам в сентябре 1914 г. выиграть Марнскую битву и спасти Париж. Именно поэтому генерала Самсонова считают символом благородной жертвенности и офицерской чести.

Но, видимо, сам он простить себе этой жертвенности и чести не мог (хотя и был боевым генералом, воевал в Русско-японской войне). Сначала Самсонов сам резко понизил себя в должности, оставил штаб армии и отбыл в штаб 15-го корпуса, чтобы лично руководить наступлением на передовой. Этот более чем странный поступок командующего не только деморализовал солдат и офицеров, но и фактически лишил вторую армию централизованного руководства.

А Самсонов искал смерти. Искал и не находил. 16 (29 по новому стилю) августа, когда его армия была уже почти полностью уничтожена, сам генерал всего с пятью сопровождающими сначала на конях, а потом пешком, чтобы не привлекать внимания немецких солдат, пытался выйти к своим. То есть пытались выйти все остальные, а генерал много раз повторял, что ему, вероятно, лучше остаться здесь. Ночью, в кромешной тьме, генерал Самсонов отошел от сопровождающих его офицеров. О том, что командующего армией больше нет, они догадались по звуку выстрела. Генерал застрелился. Или не застрелился… Но обо всем по порядку.

«Идеальный кавалерийский начальник»

Александр Самсонов родился 2 февраля 1859 года в селе Андреевка Акимовской волости Елисаветградского уезда, в отцовском имении. Его матери – Надежде Егоровне – принадлежало соседнее село Егоровка. Окончил Владимирскую военную гимназию в Киеве и Николаевское кавалерийское училище в Петербурге.

Кировоградский историк и краевед Константин Шляховой пишет о Самсонове: «В 1877 г. с чином корнета был направлен в 12-й гусарский Ахтырский полк. В то время шла война с Турцией, и 18-летний Самсонов принял боевое крещение в полку с давними героическими традициями, передававшимися еще от слободских казаков. Позже А. В. Самсонову пришлось служить еще в двух славных гусарских полках, которые в тот период назывались драгунскими – Лубенском, где в 1887-1888 гг. командовал эскадроном, и Белорусском, к которому был прикомандирован в 1893 году, когда тот дислоцировался в Елисаветграде.

После завершения российско-турецкой войны 1877-1878 гг. А. В. Самсонов закончил Николаевскую академию генерального штаба и служил в разных должностях на Кавказе, в Королевстве Польском.

25 июля 1896 года полковник А. В. Самсонов возглавил Елисаветградское юнкерское кавалерийское училище и около 8 лет прослужил его начальником, в то же время он был гласным Елисаветградского уездного земства и членом Елисаветградского городского комитета общества Красного Креста. В 1897 г. принимал активное участие в проведении в Елисаветградском уезде первой в стране всеобщей переписи населения. (…) А. В. Самсонов запомнился юнкерам как образованный военный, образцовый командир и справедливый администратор, непримиримо относившийся к неуставным взаимоотношениям и другим нарушениям воинской и христианской этики».

В книге «Незабываемое прошлое Славной Южной школы», которую последние елисаветградские юнкера издали в Нью-Йорке в 1965 году, к 100-летию кавалерийского училища, есть воспоминания ротмистра князя Ишеева о Самсонове: «Вспоминая своих начальников и педагогов, прежде всего должен упомянуть Начальника Училища Генерала А. В. Самсонова. Несмотря на свои строгость и требовательность, редко кто пользовался такой любовью юнкеров.

Генерал Самсонов был добрейшей души человек: не было случая, чтобы он отчислил кого-либо из юнкеров в полк. Но наряду с этим он обращал особое внимание на строевые занятия. При нем Елисаветградское Кавалерийское Училище в строевом отношении было на большой высоте».

Именно при Самсонове училищу повысили уровень аккредитации, и оно стало вторым по значению кавалерийским училищем в стране.

Далее Константин Шляховой пишет: «В начале войны с Японией, 15 марта 1904 г., генерал-майор А. В. Самсонов принял командование Уссурийской конной бригадой. С первого своего боя – 17 мая под Юдзятунем – он приобрел репутацию идеального кавалерийского начальника. Юдзятуньское столкновение вошло в историю как один из двух победоносных кавалерийских боев российско-японской войны, в котором казаки напугали своими устрашающими копьями не только японцев, но и весь мир, который благодаря военным корреспондентам из многих стран имел возможность следить за событиями».

Самсонов еще не раз отличился в Русско-японской войне, за заслуги был награжден орденами св. Георгия, св. Анны, св. Станислава и получил звание генерал-лейтенанта. После заключения мирного договора, в сентябре 1905 г., Самсонов был назначен начальником штаба Варшавского военного округа, потом был атаманом Донского казачьего войска. А в 1909 году стал генерал-губернатором Туркестана.

Самсоновская катастрофа

Когда началась Первая мировая война, генерал Самсонов был в отпуске – отдыхал с женой и детьми в Пятигорске. В польских источниках мы нашли информацию о том, что Самсонов не просто отдыхал, а перенес сердечный приступ, и ему нужна была реабилитация. Пикуль же в романе «Честь имею» пишет, что «реабилитация» нужна была его молодой жене – Екатерине Александровне, которая измучилась от ташкентской жары. Как бы там ни было, Самсоновы были в Пятигорске. Там 17 июля (по старому стилю), в первый день мобилизации, Александр Васильевич получил приказ возглавить вторую армию, которая формировалась в Варшавском военном округе.

Командующий Северо-Западным фронтом генерал Жилинский, кстати, наставник Самсонова в Николаевском кавалерийском училище, отводил второй армии важную роль – войска должны были обойти Мазурские озера с юго-запада, разбить сосредоточенные там соединения 8-й германской армии, а потом соединиться с первой армией, которой руководил генерал Павел Карлович фон Ренненкампф.

И уже 31 июля Самсонов получил директиву, согласно которой вторая армия должна была наступать!

Обратите внимание на даты. 15 июля началась война, 17-го началась мобилизация в России, 18 июля Самсонов приехал в Петербург, предположим, что 19-го он прибыл в Варшавский военный округ и начал (!) формировать армию, в которой по замыслу должно было быть 11 пехотных и 3 кавалерийских дивизии, 347 тысяч человек и 720 орудий. Но на деле 31 июля армия была на стадии формирования, на место успели прибыть только около ста тысяч солдат.

Однако французский посол уже несколько дней взывал к Николаю II: «Я умоляю Ваше Величество приказать Вашим войскам немедленное наступление, иначе французская армия рискует быть раздавленной». И Жилинский принял решение.

«Самсонов вышел от Главнокомандующего фронтом, получивши директиву о скоропалительном наступлении. Медленно опустился на стул и с минуту сидел, закрыв лицо руками. Дальше, преодолев мрачные предчувствия и тяжкое сознание возможной гибели, он поднялся, перекрестился и пошел на свою Голгофу», - писал один из очевидцев событий.

Не будем подробно описывать ход наступательной операции. О самсоновской катастрофе написано очень много – и очевидцами событий, и историками, и писателями. О ней написали Пикуль в романе «Честь имею» и Александр Солженицын в эпопее «Красное колесо» («Узел один. Август четырнадцатого»).

Конечно, и историки, и писатели пытались ответить на вопрос: кто виноват? Жилинский, пославший армию на смерть? Генерал Ренненкампф, который должен был двинуться навстречу Самсонову, но почему-то не двинулся? Опять же, Жилинский, поставивший в пару Самсонова и Ренненкампфа, которые ненавидели друг друга со времен Русско-японской войны? Пикуль описывает случай, когда генерал-майор Самсонов на вокзале в Мукдене прилюдно ударил по лицу Ренненкампфа. Но Пикуль вообще рисует Ренненкампфа трусливым сластолюбцем, не вылезающим из палатки любовницы, который не двинулся навстречу Самсонову исключительно по причине трусости и мести за ту самую прилюдную пощечину. Верить Пикулю в данном случае сложно, речь все-таки идет об опытных боевых генералах, а не о мальчиках-подростках.

Примечательно, что Ренненкампф, который после революции жил в Таганроге под именем мещанина Смоковникова, в 1918 году был расстрелян Революционным трибуналом именно за предательство генерала Самсонова! Предположу, что, если бы Самсонов был жив, его бы тоже за что-нибудь да расстреляли…

У Солженицина генералы не такие картонные, как у Пикуля. Его Самсонов, уверенный в провале операции еще до ее начала, делает ошибку за ошибкой и приходит во все большее отчаяние. С писателем согласны и большинство историков. Военный ученый, историк и исследователь военного дела генерал Николай Головин писал: «Это решение ген. Самсонова (о решении покинуть штаб армии и лично командовать наступлением. – О.С.) можно уподобить решению командира кавалерийского полка, становящегося во главе группы эскадронов для личного ведения быстротечной конной атаки. Насколько это не отвечает тем требованиям, которые предъявляются к современному управлению армией, нам кажется, распространяться не нужно. Повторяем, что объяснение подобному поступку ген. Самсонова можно найти только в области его духовных переживаний. (…)

С его отъездом в Надрау кончилось управление армией. Катастрофа армии началась с этого момента».

Четыре последних дня

Немцы атаковали растерявшиеся русские части с обоих флангов, и вскоре вся армия оказалась в плотном кольце. Самое ожесточенное сражение развернулось у деревни Танненберг. В том же месте, где за пятьсот лет до этого произошла знаменитая Грюнвальдская битва, в ходе которой польско-литовским войскам удалось остановить продвижение рыцарей Тевтонского ордена на восток. Генерал Самсонов в отчаянии наблюдал за тем, как элитные части русской армии одна за другой терпят поражение…

Солженицын пишет: «Близ полудня возвращался с передовых Самсонов, но от излома дороги поехал не к дому, где оставил штаб, а напрямик, по жнивью, по холмистому взгорью – прямо к табору, в его густоту.

Необычно было перемешанное расположение частей, не имевших распоряжений. Необычен был подъезд генерала без команд на строй, равненье, отклики в двести глоток. Ещё необычнее сам генерал, грузно усталый, на коне: со снятой фуражкой в опущенной руке, подставленным солнцепёку теменем, с выраженьем не начальственным, но – сочувственным, но – печальным. Неуставно расстёгнута и его шинель лейб-гвардейского Атаманского полка с синими лацканами, с георгиевской ленточкой в петлице. (…)

Командующий не кричал на солдат, что они ушли с передовых, никуда не гнал их, не требовал ничего. Негромко приветливо окликал он ближайших: “Из какой части, ребята?” (отвечали), “Велики ли потери?” (отвечали), крестился в память погибших, “Спасибо за службу!… Спасибо за службу!..” – кивал в одну, в другую сторону. И солдаты не знали, что отвечать, отзывался генералу вздох или стон неполных звуков, не полных до “рады стараться!”. С тем проезжал командующий дальше. И снова, глуше: из какой части, ребята?.. велики ли потери?.. спасибо за службу!..

(…)

Голос командующего был добр, и все, кого миновал он, прощаясь и благодаря, смотрели вослед ему добро, не было взглядов злых. Эта обнажённая голова с возвышенной печалью; это опознаваемо-русское, несмешанно-русское волосатое лицо, чернедь густой бороды, простые крупные уши и нос; эти плечи богатыря, придавленные невидимой тяжестью; этот проезд медленный, царский, допетровский, - не подвержены были проклятью.

(…)

А за четверо с половиной суток совершилась вся катастрофа Второй армии. Вообще – русской армии».

Это было первое сражение России в Первой мировой войне. И генерал Самсонов его проиграл.

Через много лет Уинстон Черчилль напишет в книге «Мировой кризис»: «Нужно отдать должное русской армии за ее благородное мужество и лояльность к союзникам, с которыми она бросилась в войну. Если бы русские руководствовались лишь собственными интересами, то они должны были бы отвести свои армии от границы до тех пор, пока не закончится мобилизация огромной страны. Вместо этого они одновременно с мобилизацией начали быстрое продвижение не только против Австрии, но и против Германии».

Явление Пресвятой Девы Марии

В Акимовке, на могиле генерала Самсонова, куда мы приехали по приглашению Веры Александровны Жижко (о ее роли в этой истории – ниже), мы познакомились с учительницей истории из Хмелевого Зинаидой Федоровной Шевченко, которая рассказала нам практически сенсационную историю. Существует довольно известный канонизированный иконописный сюжет – явление Пресвятой Девы Марии русским войскам в Августовских лесах в 1914 году.

Считается, что деморализованным военным ночью явилась Дева Мария, которая на левой руке держала младенца, а правой указывала на запад, в наступление. Явление длилось около сорока минут. Очевидцев было несколько тысяч.

Считается, что это произошло 1 сентября 1914 года. И из самого названия иконы понятно, что речь идет об Августовском сражении. Однако Зинаида Федоровна предполагает, что явление наблюдала именно армия Самсонова. По ее словам, она видела в Маловисковском районе несколько таких икон, написанных в Елисаветграде, и их хозяева, получившие их в наследство от предков, всегда были совершенно уверены, что на них изображена армия генерала Самсонова.

И так считают не только в Маловисковском районе! На многих православных сайтах есть информация о том, что явление Пресвятой Богородицы впоследствии было названо «Августовским», поскольку в Августовских лесах русская армия одержала первую победу после нескольких разгромных поражений. А на самом деле первые сведения о Явлении появились еще в конце августа 1914 года.

Существуют множество списков этой иконы. Возможно, на каком-то из них можно увидеть и самого генерала Самсонова…

Золотой медальон

Монархическая газета «Земщина» написала: «Тяжела утрата такого доблестного вождя, каким был покойный Александр Васильевич Самсонов – истый русский богатырь по духу и великолепный военачальник, обладающий неоцененным даром воодушевления масс».

Однако обстоятельства его смерти долго оставались неизвестными. И его жена Екатерина Александровна верила, что Самсонов жив. В официальных списках пленных его не было. Однако Екатерина Александровна рассудила, что генерал, если он попал в плен, мог скрыть свою личность. По просьбе Екатерины Александровны поисками генерала занялся бывший председатель Государственной Думы А. И. Гучков. Гучков был уверен, что генерал погиб, и определил место поиска останков – около городка Гросс-Пивниц, но немецкое командование не разрешило ему обследовать территорию. Тогда Екатерина Самсонова, которая была сестрой милосердия и работала в госпитале Елисаветградской общины Международного общества Красного Креста, попросилась в командировку в Германию для обследования лагерей военнопленных. В августе 1915-го, спустя почти год после смерти мужа, Екатерина Александровна приехала в Германию. В течение двух месяцев она обследовала лагеря, где содержались пленные, вглядываясь в лица и спрашивая всех о муже. А потом, отчитавшись о своей работе, поехала с разрешения немецких властей в Гросс-Пивниц. Она несколько дней опрашивала местных крестьян, пока не узнала, что в конце лета прошлого года в лесу действительно нашли труп русского офицера. Крестьяне вспомнили, что подкладка его шинели была красного цвета, то есть генеральская, и посоветовали обратиться к местному мельнику, который хоронил погибших.

Мельник и сам узнал Екатерину Александровну – перед тем как похоронить генерала, он снял с него золотой медальон, на котором была выгравирована надпись «Помни о насъ», а внутри находился портрет Екатерины Александровны с детьми Владимиром и Верой. Мельник отдал вдове медальон и показал место захоронения. Екатерина Самсонова во что бы то ни стало хотела похоронить мужа в семейной усыпальнице в селе Акимовка.

3 ноября 1915 года гроб с телом генерала Самсонова отправили из Берлина в Стокгольм, оттуда – в Петроград. 21 ноября специальный траурный поезд прибыл в Елисаветград. Его встречал весь город: 54-я Херсонская пешая дружина в полном боевом снаряжении со своим духовым оркестром, юнкера и преподаватели кавалерийского училища, городской голова Григорий Волохин и др. Ровно в 19.00 из вагона вынесли массивный дубовый гроб, покрытый серебряным глазетом. А через час после панихиды и гражданского прощания гроб занесли обратно в вагон и отправили на станцию Плетеный Ташлык, а оттуда на лошадях привезли в родовое имение и похоронили в семейном склепе на кладбище церкви святых Иоакима и Анны.

И это очень важная деталь. Сегодня мы можем считать самоубийство генерала Самсонова вполне оправданным и даже где-то благородным поступком. Однако тогда, в 1915-м, самоубийце не оказывали бы таких почестей и уж тем более не разрешили бы похоронить его на церковном кладбище. Самоубийство – только одна из версий того, что случилось, вероятно, тогда в ходу была другая. Тем более что сопровождающие, услышав выстрел, до рассвета искали в лесу тело командующего, но так и не нашли. А генерал Гурко приводит в своих воспоминаниях рассказ артиллериста, который якобы встретил в лесу Самсонова. По словам артиллериста, Самсонов отказался идти вместе с ним, объяснив, что его долг – остаться здесь, рядом со своей армией, он просто сядет и будет ждать смерти… «Никто никогда не узнает, какой ужасающий мрак воцарился в душе генерала Самсонова, – писал Гучко, - когда он сидел на земле, неспособный уже просто передвигать ноги. Сердце было полно горечью поражения, а впереди не светило даже слабого лучика надежды. Кто знает, быть может, его слабое сердце отказалось дальше выносить тяжесть страшного несчастья, и генерал Самсонов в самом буквальном смысле умер оттого, что его сердце разорвалось – от горя?»

Однако самое поразительное в этой истории, на наш взгляд, не то, что за сто лет с изменением нашего менталитета как-то постепенно изменились и подробности смерти генерала. И даже не самоотверженный подвиг Екатерины Самсоновой, которая, оставив двоих детей двенадцати и пятнадцати лет, уехала в Германию искать мужа и привезла домой его тело. Самым невероятным нам сегодня кажется прусский мельник, который не просто хоронил русских солдат и офицеров, погибших на болотах, но и сохранял их личные вещи – не чтобы продать, а чтобы их родные, которые, возможно, будут их искать, могли опознать их!

Три могилы генерала Самсонова

Несмотря на то, что тело генерала вдова увезла домой, в Восточной Пруссии, близ городка Гросс-Пивниц (сейчас это территория Польши), на его первой могиле установили Камень Самсонова. Долгое время этот камень (могила врага!), хоть и расположенный в отдалении, считался частью Танненбергского мемориала, который немцы взорвали при отступлении в 1945 году, боясь осквернения. Но камень остался! Он стоит там и сейчас. И поляки к нему ездят! И отчитываются на польских туристических форумах, что, мол, дорога плохая – не проедешь, но к нему можно и пешком дойти, всего два километра по лесу…

У нас же все по-другому. Примерно тогда же, когда ревтрибунал в Таганроге расстрелял генерала Ренненкампфа за измену Самсонову, в Акимовке сровняли с лицом земли и церковь святых Иоакима и Анны, и семейный склеп Самсоновых.

В 1990-е годы могилой генерала Самсонова заинтересовался краеведческий музей. В Акимовку приехал работник музея Константин Шляховой, и старожилы сразу же указали ему место усыпальницы – возле развалин старой школы, там, где из-под земли все еще каждый год пробиваются одичавшие уже розы…

Константин Шляховой нашел семейную усыпальницу, но она была разграблена, не было даже гробов. На месте усыпальницы местные жители и историческое общество «Ойкумена» установили квадратный гранитный крест. Однако местные жители говорят, что его установили просто, чтобы место отметить, ведь сам крест им подарили немцы, которые в это время недалеко от Акимовки хоронили своих соотечественников, погибших во время Второй мировой войны. Чтобы крест был меньше похож на протестантский и больше на казацкий, его просто зарыли на полтора метра, спрятав нижнюю часть. По-моему, крест для генерала Самсонова, подаренный немцами, – это даже символично. Но многие считали, что это неправильно и генерал от кавалерии заслуживает собственного православного креста.

Вера Александровна Жижко рассказывает:

– Я была в гостях у своей племянницы в Рязани. И рассказала ей эту историю: о генерале Самсонове, о могиле, которую нашел Шляховой, о том, что хорошо бы поставить православный крест. И моя племянница просто дала 400 евро, чтобы я поставила крест.

Таким образом последний памятник генералу Самсонову поставила врач из Рязани Оксана Сорокина!

Гранитный крест выкапывать тоже не стали, здесь ведь была усыпальница и были похоронены все Самсоновы. Сегодня под ним лежит могильная плита с надписью «Надежда Васильевна Шмидт, 1855-1885». В Акимовке считают, что это старшая сестра генерала Самсонова, поскольку плиту эту местные жители забрали из усыпальницы и перенесли к себе во двор, а их потомки вернули ее на место, когда увидели, что место погребения восстанавливают и облагораживают.

Ведь, несмотря на то, что никаких следов Самсоновых ни в Акимовке, ни в Андреевке не осталось, о генерале тут всегда помнили.

– Я с детства знал и кто такой Самсонов, знал, что он тут родился и похоронен, - говорит местный фермер Василий Шмаюк, который разобрал и вывез развалины старой школы, находящиеся возле усыпальницы, помог облагородить территорию и т. п. - Знали ли все жители села? Я думаю, и сейчас не все знают. Хотя этот крест стоит посреди села, и их дети в школу ходят и каждый день видят. Это менталитет у нас такой – не хотим ничего знать… Но секрета в этом никакого не было, кто хотел, тот и в советские времена знал.

Думаю, Василий Романович не совсем прав, и сегодня все жители Акимовки знают, кто такой генерал Самсонов. Директор школы Валентина Андреевна Иванова может рассказывать о Самсонове часами, а в кабинете истории есть стенд с его портретом, документами и рефератами учеников.

А рядом, в имении матери генерала Егоровке, которая сегодня называется Нововознесенск, сохранились старый парк и погреба. Замечательно, что директор агрофирмы «Нововознесенская», на территории которой находятся эти объекты, узнав о том, что все это когда-то принадлежало генералу Самсонову, решил сохранить и парк, и погреба – для потомков.