Как кропивничанин Израиль строил

О нелегкой судьбе гастарбайтеров мы писали неоднократно. Но то были истории о работающих в России или Европе. И когда появилась возможность послушать о работе в Израиле, мы не смогли отказать себе в удовольствии.

Его зовут Михаил, он тридцатилетний кропивничанин, недавно вернулся из Израиля, где в течение почти трех лет работал – зарабатывал деньги. Рисковал постоянно: при оформлении документов здесь, при перелете и прохождении границы, работая и гуляя по улицам… Но вернулся довольным и с удовольствием рассказал нам о своем израильском гастарбайтерстве.

– Я здесь очень долго работал торговым представителем, знаю все о торговле. У меня был коллега, который уволился с фирмы, а со временем я узнал, что он работает в Израиле. Мы с ним время от времени связывались по телефону, скайпу, он рассказывал, как там оказался, как ему живется и работается. И однажды приятель предложил мне присоединиться к нему – поехать поработать.

Я сначала не решался. Мне никогда не приходилось покидать страну, о заработках в Европе, как миллионы украинцев, я никогда не думал. Поделился со своим близким другом тем, что зовут в Израиль, и он стал меня уговаривать поехать вдвоем: мол, поработаем полгода – год и вернемся. В общем, уговорил.

Мы обратились в турагентство, взяли туристические путевки на неделю, купили билеты туда и обратно, оплатили гостиницу. На все это вдвоем потратили около пятидесяти тысяч гривен. Деньги взяты в долг – по любому надо ехать зарабатывать. При этом мы знали о специфике израильской службы безопасности. Гарантии не было, что все у нас пойдет гладко. Были известны случаи, когда туристов возвращали домой прямо из аэропорта. Поэтому мы очень серьезно подготовились, лишних вещей с собой не брали, чтобы не вызывать подозрения.

Проверка началась уже в Борисполе. Поскольку мы летели на самолете израильской авиакомпании, служба безопасности работала прямо в аэропорту. Мы сказали, что летим вдвоем. Два молодых человека даже с турпутевками, с обратными билетами и забронированной гостиницей все-таки вызвали подозрения. Нас развели по разным комнатам и задавали одинаковые вопросы в надежде, что кто-то из нас проколется, проговорится. Но мы были готовы к этому и убедили службу, что летим с единственной целью – посмотреть на эту прекрасную страну, побывать в Иерусалиме, окунуться в Мертвое море и т. д., и т. п. Поверили.

По прилете в Бен-Гурион (аэропорт) мы подверглись очередной проверке. Нас завели в комнату, куда поочередно заходили разные люди и задавали нам вопросы: что? Зачем? Почему? Там мы пробыли около пяти часов, после чего нам дали визы на месяц. Мой знакомый, встречавший нас, уже не надеялся, что мы благополучно прибудем, – мы же не могли ему позвонить, чтобы не «спалиться», ведь и телефон, звонки могли проверить. Но дождался, мы встретились, и он отвез нас в квартиру, где жил: жилплощадь позволяла поселиться еще двоим.

Работать предстояло на стройке. Прораб моему знакомому даже премию пообещал за двух новых работников. Правда, полноценными работниками мы поначалу не были. Я понятия не имел, как крепится гипсокартон. Но нас взяли стажироваться. Сначала нам платили минимум – 200 шекелей (чуть больше 50 долларов) в день. Уже через пару месяцев оплату подняли до 250-ти, через еще какое-то время – до 300 шекелей.

Поскольку нам надо было легализовать свое пребывание в стране, мы подали документы на предоставление нам статуса беженцев. Для этого мы съездили в Тель-Авив, выстояли очередь в министерство, заполнили анкеты. Их надо было заполнить на английском языке, написать какую-то историю, оправдывающую твое желание стать беженцем. К счастью, на нашем пути попался парень, который помог и придумать, и заполнить. Я, если честно, даже не знаю «свою» историю. В течение месяца мы получили документы, с которыми можно спокойно находиться в стране. Статус беженцев мы не получили, но каждые три-четыре месяца ездили в министерство продлевать документы, которые подтверждали, что наша просьба находится на рассмотрении. Среди нашего украинского окружения никто статус беженца так и не получил. Правда, я слышал, что его давали тем, у кого донецкая или луганская прописка.

Полученные документы мы часто предъявляли, они были нашей визой. На каждом новом объекте надо было проходить курсы по технике безопасности, заполнять ведомость, расписываться. Паспорт паспортом, но разрешающая работать бумага обязательно должна быть. И у меня она была.

Раньше я слышал, что в Израиле люди тяжело работают, с раннего утра до позднего вечера. У нас режим работы был с семи утра до четырех дня. В рабстве мы себя не ощущали. В десять утра все пьют кофе, с двенадцати до часу обеденный перерыв. Оплата была и почасовая, и от выработки. От выработки выгоднее: получаешь за квадратные метры. Тем более когда ты уже умеешь работать с гипсокартоном. А там он используется везде: стены, перестенки, потолки. Строят здание, стеклят окна, а потом заходим мы выполнять внутренние работы. Там уже санузлы установлены и обустроены «мамад» – обязательные для Израиля помещения, выполняющие функции бомбоубежища. А мы уже гипсокартоном продолжали работу. Отдельно работали бригады электриков, плиточников. Это тоже русскоязычные рабочие. А в хозбригадах были выходцы из Судана, Эфиопии.

Строится в Израиле очень много. Едешь по трассе, проезжаешь маленькие городки, а там по несколько десятков кранов стоит. В Тель-Авиве сносят старые дома, на их месте строят новые высотки – красивые, стеклянные. Вообще с экономикой там все в порядке. В течение трех лет курс доллара особо не менялся.

Поделюсь общими впечатлениями об Израиле. Первое – жара. Мы прилетели в конце сентября, вышли из прохладного здания аэропорта – и духота, дышать нечем. Я даже испугался, что такая погода будет круглый год. Но ближе к декабрю начались дожди, температура заметно спала.

Жили в Хайфе, на объекты ездили как в этом городе, так и в других. Удалось увидеть практически весь Израиль. В выходные ездили в Иерусалим – путевка стоит 100 шекелей. Если ты в день зарабатываешь 300, то стоимость путевки – копейки. Праздников в Израиле много, к тому же еще и шаббат (суббота). Что делать в свободное время? Когда жара сорок градусов, не хотелось выходить из квартиры – только бы не отходить от кондиционера. На пляж ходили, по городу вечером гуляли.

Конечно же, съездили на Мертвое море. Но это отдых на один раз. Стоит побывать, но ездить и ездить туда не хочется. Если в Хайфе было 30–32 градуса, то мы приехали на Мертвое море, а там – 44. Песок раскаленный. В море заходишь, как в растопленное масло. Вода кажется жирной. Ну да, лежишь на ней, как поплавок, – такая концентрация соли. И записку в Стену Плача положил. Перед поездкой в Иерусалим позвонил родителям, спросил, что написать, и от них передал послание.

Я жил в арабском районе – там самые дешевые квартиры. Дома старые, непрезентабельные, но со всеми удобствами, жить можно. В нашем районе арабы постоянно какие-то заварушки устраивали. Но мы, понятно, ни во что не влезали. Улицы там грязные, мусор бросают под ноги. Каждое утро дворники это все выгребают. А во время праздников никто же не убирает. Ужас! Как-то я сел не на тот автобус и вышел на четыре улицы дальше. Это был район, где жили хасиды. Там еще ужаснее, мусор прямо из окон выбрасывают. Но, опять же, за ними ежедневно убирают.

Много молодежи с оружием. Те, кто служит в армии, на выходные едут домой. Парни и девушки в военной форме и с автоматами, в автобусе, в поезде, по улицам идут. Стрельбы, взрывов, звуков сирены в Хайфе не было слышно. А ближе к центру страны, где мы работали, было слышно – там сектор Газа ближе. Но в Израиле к этому привыкли.

Питались мы так, как дома. Рядом рыночек, где есть все. Покупали овощи, фрукты. Есть магазины, на которых вывески на русском языке – «Мясной базар» – и в которых можно купить и мясо, и даже сало, если повезет. С ним в Израиле напряг. И конфетами «Рошен» полки завалены. Я в пище не признаю эксперименты, поэтому ничего экзотического мне не хотелось. Пару раз купил что-то непонятное, чтоб попробовать, мне не понравилось, и я больше не стал себя испытывать. Да, мандарины и бананы ел круглый год. Притом, что мы себя едой не баловали, мы себе ни в чем не отказывали. Шаурму местную ели – довольно вкусно. И недорого – 30 шекелей. Водка в магазинах наша – «Холодный Яр», «Хортица», «Немиров». Только названия на латинице. Бутылка стоит 25 долларов.

В барах, клубах, ресторанах цены, конечно, внушительные. Мы в них не заседали регулярно, а на дискотеку захаживали. Она русская, называется «Малина». В выходные там собирается много русскоязычных, музыка соответствующая звучит, атмосфера – как у нас в «Вельвете». Вход – 80 шекелей, коктейль – 100. Скромный вечер обойдется в 200 долларов.

Работа общественного транспорта налажена прекрасно. Билет на автобус 5–6 шекелей в любую точку города. Мы билеты сдавали, и нам возвращали деньги за проезд на работу и обратно. Между городами – на поезде. В вагонах чисто, красиво, кондиционеры. Но в пятницу с четырех часов дня транспорт не ходит. В шаббат ни одного автобуса не увидишь. Есть такси, но стоимость поездок соответствующая.

В последний год я там жил, как местный, настолько втянулся. Зарабатывать стал больше, а откладывать получалось меньше: уже не экономил, ни в чем себе не отказывал. Я ехал туда максимум на год, а задержался почти на три. Несколько раз было намерение уехать, но на работе уговаривали задержаться еще. А потом решился, взял билет и уехал.

Когда выезжал – никаких вопросов в аэропорту мне не задавали. Биометрический паспорт, электронный билет, ручная кладь – все, можешь лететь. Никто не интересовался, что я там так долго делал. Думаю, что в их базе данных есть все сведения обо мне: где работал, сколько денег в Украину отправил и что ехал туристом, а пытался стать беженцем – тоже. Почему мне продлевали документы? Может, потому что я все-таки пользу Израилю приносил – дома строил? Им виднее.

Чем буду заниматься дальше, не знаю. Пока буду отдыхать – я же заработал себе отпуск за три года.

Записала Елена Никитина, «УЦ».