«Докторов отличает друг от друга звук шагов в коридоре»

Поводом встретиться с этим доктором послужил тот, к счастью, нередкий факт, когда о встрече просят благодарные пациенты. Нас просили, нам настоятельно рекомендовали написать о Вячеславе Колосовском, ординаторе ЛОР-отделения Кировоградской областной больницы.

Беглый мониторинг Интернета позволил найти отзывы о Колосовском: «Самый лучший ЛОР!», «Лучший! У него большое будущее! Спасибо за мое новое дыхание и ровный нос!», «Настоящий профессионал, любящий свое дело. Внимательный и добрый. Благодарна за операцию». И еще: «Срочно нужен номер телефона Колосовского»…

Родители Вячеслава Колосовского родом из села Таужное Гайворонского района. Окончили медицинские вузы, стали доктора­ми. Были распределены в Кировоград. Отец сегодня – врач-ультразвукодиагностик областной больницы, мама – терапевт третьей поликлиники. А сын – ларингооторинолог, или ЛОР.

Мы договорились о встрече в кафе. Когда он вошел, сразу было понятно, что это тот, кого я жду, – так подробно его описали пациенты. Высокий, красивый, похожий на телезвезду, приветливо улыбался. То, что он не лишен чувства юмора, стало понятно с первой минуты общения. Зайдя с холода, Вячеслав взял салфетку и сказал: «ЛОР с насморком – это как хромой травматолог или сапожник без сапог»…

– Вячеслав Станиславович, прямо классика: потомственный врач.

– Когда я был маленьким, у родителей была маленькая зарплата, жили мы бедно, и я не мечтал быть врачом. Потом и родители не советовали мне медицинский вуз – на зарплату медика не проживешь. А когда мама с папой поехали по контракту в Йемен, поработали и вернулись, сказали, что там неплохо быть доктором, и, в принципе, можно продолжать династию.

Я поступил в днепропетровскую медицинскую академию. Интернатура была по хирургии. Я не планировал быть ЛОРом. Даже не хотел. Но когда попробовал, решил, что никогда не вернусь в общую хирургию.

Много моих однокурсников уехали за рубеж. У меня тоже были мысли уехать, но посчастливилось получить хирургическую специальность, работа увлекла, люди ко мне пошли. И я подумал: а стоит ли уезжать? И остался.

Я объездил всю Украину. Где только какие-то курсы, что-то новое – я туда еду послушать, посмотреть, поучиться.

– Люди часто не идут в поликлинику с проблемой, а просят знакомых посоветовать хорошего специалиста. Почему?

– Иногда желания пациента и возможности медицины не совпадают. У нас достаточное количество специалистов, но в своем большинстве они не занимаются самосовершенствованием своей специализации. Если ЛОР-врач целый день моет ушные пробки и капает в уши капли, он, честно, не тем занимается. Это все-таки хирургическая специальность.

Это у нас в стране такие традиции: капельница – в стационаре, заложенный нос – в стационар. Много чего можно делать в поликлинике. И большинство вмешательств – дело одного дня. Сделали, и на следующий день пациент идет домой, у него все хорошо. Но для этого нужны специальные знания, специальное оборудование. И тут все взаимосвязано: не имея должного оборудования, врач не будет заинтересован в знаниях. И еще: он может целый день мыть уши или делать что-то более серьезное, но зарплата одна и та же. Это не стимулирует доктора к развитию.

– Но вам же интересно развиваться?

– Я занимаюсь хирургией. Когда я только пришел в больницу, не понял, что происходит. То есть хирургии не было. Я поехал на курсы, привез определенные знания и стал их внедрять. Специальность узкая, есть много нюансов, которые знать необходимо, от которых зависят ход операции и результат.

Можно быть лучшим среди худших и говорить, какой ты классный. Я видел специалистов, похожим на которых стремлюсь быть. Считаю, что уровня некоторых уже достиг, и смотрю на других. Я таким образом постепенно поднимаю планку своего профессионализма.

Много езжу, причем с удовольствием. Может, потому что у меня пока нет семьи, некого оставлять дома, когда уезжаю на курсы. Поэтому спешу. А еще я каждый день читаю. Доктор должен каждый день читать. Если нет – нечего идти в медицину.

– А что вы читаете? Книги? Сайты?

– Только книги. Я не люблю читать в интернете. Я даже электронные книги не люблю. Читаю монографии. Какой-то доктор проработал энное количество лет, написал монографию, в которой изложил свой опыт. Ее надо прочитать от корки до корки, чтобы понять и что-то почерпнуть.

А еще я люблю печатные книги, потому что вижу, сколько прочитал. Сначала четверть, потом половину, вот закладка уже почти в конце… дочитываешь и радуешься, что неделя или месяц прожиты не зря, что ты узнал что-то новое. Ставишь на полку уже прочитанную рядом с другими и оцениваешь полученные знания. Сначала у меня была одна книга, потом полка книг, теперь ими забит шкаф. Там нет ни одной не прочитанной.

– Неужели интересно ковыряться в ушах, в носах?

– Это так завораживает! Взять то же ухо: там все такое миниатюрное, что нужен микроскоп. Спасибо главному врачу, которая купила новый мощный прибор. Мало того, что слуховые косточки миллиметровые, они еще и в тонком слуховом проходе. Их сложно было бы собрать, если б они на столе лежали. А в ухе, в глубине, за барабанной перепонкой… И когда у тебя получилось вернуть слух пациенту, ощущения непередаваемые. С носом то же самое.

Конечно, бывает, что у меня не получается. Медицина не дает гарантий. Иногда вроде бы все правильно делаешь, но не добавляется слух, не возвращается обоняние. Но я не отказываюсь от пациента, не отправляю его к другому доктору или в другую больницу. Значит, я недоработал. Разбираюсь, почему так получилось, и работаю дальше, пока не сделаю.

– С чем к вам обращаются?

– Наша хирургия применяется не при угрозе жизни, она призвана улучшить качество жизни. Я не берусь за лечение, потому что этим занимаются поликлиники. Когда люди приходят ко мне, как правило, они уже были везде, и им поможет только хирургическое вмешательство.

С чем приходят? Человек не дышит носом, или у него нарушено обоняние, или нарушен слух, или сиплость голоса. Также я выполняю косметические операции, и они тоже нацелены на улучшение качества жизни пациентов.

– А почему объединены ухо, горло и нос?

– Потому что эти органы взаимосвязаны. Многие выделяют эту специальность как хирургию головы и шеи. Ухо связано с носом через слуховую трубу, нос переходит в глотку. Слизистая одинаковая, хотя заболевания разные, разные виды лечения. Но в каких-то моментах все это пересекается. Знаете, если бы мне дали лечить или оперировать глаз, я бы и этим занялся. Освоил бы и занялся.

– Помните свою первую операцию?

– Думаю, что это был аппендицит, который мне дал Николай Иванович Эсаулов. Это была первая серьезная операция, которая запомнилась. Это было в интернатуре по хирургии. Нельзя сказать, что там я стал хирургом, для этого надо десять лет проработать в общей хирургии. И не просто проработать, а добиться определенных результатов. Я видел много хороших парней, которым не посчастливилось попасть в стационар, и они пошли работать в поликлинику. Нельзя сказать, что они не хирурги, но в поликлинике они не приобретают нужные навыки. Мне жалко таких ребят, потому что среди них много талантливых. Но есть и такие, которым ничего не надо, которые ничего не хотят. Наверное, они попали в медицину случайно.

– Какая ваша самая большая врачебная победа?

– Каждый день победа. Что-то сделал – уже победа. Случаи друг на друга не похожи. Получилось – победа. Выделить не могу. Ежедневно у меня в среднем три операции. А когда я только пришел в отделение, была, наверное, одна в две недели.

Нас в отделении четыре человека, я делаю девяносто процентов операций. Мне интересно, у меня появился профессиональный азарт. Есть много ребят, которые живут своей специальностью. Если взять программирование, там же тоже нельзя без азарта, тоже нужны знания, развитие, самосовершенствование. А еще люди мосты строят, запускают ракеты в космос. Без азарта ничего не получится.

Самая большая радость для меня, когда получилось то, что я делал, человек остался доволен. Я знаю, что он потом всем расскажет, как ему классно сделали операцию, как ему теперь хорошо. Отсюда, наверное, и азарт.

– Мечта есть? Куда дальше? Не здесь же делать центр мирового уровня?

– А где же его делать, если не здесь? Но пока я присматриваюсь. Подождем реформу. Честно сказать, мне поступало много предложений уехать. Пока меня здесь все устраивает. Самое главное то, что руководство больницы дает возможность работать и развиваться. Вот сказал я, что мне нужен микроскоп для работы, мне его взяли. Хочу поехать на курсы – приветствуют это. И эти приятные отношения не хочется менять на что-то другое. Я много где был, много чего видел, но лучше условий для работы, чем у нас, нет нигде. Нет, конечно, есть лучше оборудование, но это в больших, богатых городах, с большим бюджетом.

Пока в больнице эта администрация, этот главврач, я буду здесь работать. Потому что все, чего я добился, произошло благодаря Ларисе Николаевне Андреевой. Администрация всегда шла навстречу, а могла «задавить» меня, когда я пришел молодым специалистом. Сказали бы писать истории, и я бы писал, и мне сегодня не о чем было бы с вами разговаривать. А мне помогли. Предлагали перейти в другие учреждения, но я не могу просто поблагодарить за все и уйти. Не все решают деньги, зарплата. Если тебе некомфортно, тебе не нравится, тебя притесняют, никакие деньги это не оправдают.

– В вашей семье, в вашем близком окружении все нормально слышат? У всех все хорошо с обонянием?

– Слава Богу! Единственное, я себе миндалины убрал бы. Но сам себе не уберу, а кому-то не дамся. Шучу. Даже у меня в отделении есть кому это сделать. Наверное, просто некогда.

– Когда врачи желают всем людям здоровья…

– …лукавят! Когда ко мне приходят пациент, я говорю: «Хорошо, что вы заболели». Как я могу сказать, чтоб не болели? Люди должны болеть! Чем состоятельнее человек, тем чаще он должен болеть. Особенно хорошо, когда у него болят уши и нос. Уверен, что вы поняли, что это шутка. Конечно, всем желаю не болеть. Но жизнь ведь непредсказуемая.

– А как с конкуренцией между врачами? Она есть?

– Безусловно. Но я считаю, что докторов отличает друг от друга звук шагов в коридоре.

– Вы уже упоминали реформу. Чего вы ждете от реформирования медучреждений третьего уровня?

– Любые перемены имеют хорошие стороны и плохие. Вот если некий доктор ничего не делал, то и хорошо, что не делал. И, может, в этом случае пациенту повезло. А если завтра ему скажут, что он получит бонус за каждого пациента, он как не умел, так и сразу и не научится. Но у него появится жадный интерес делать. Хорошо это? Плохо. Но что-то менять нужно, однозначно. Я убежден, что нужна бесплатная медицина. И частные клиники должны быть – для тех, кто может себе позволить платные медицинские услуги. И пусть эти клиники между собой конкурируют.

– У вас есть ритуалы перед операцией? Может, амулет какой-то имеете?

– Нет ничего такого. Для меня важно быть уверенным и хотеть положительного результата не меньше, чем пациент. А иногда даже и больше.