Праведница мира Елена Сазонова

Почётное звание Праведников народов мира присуждается государством Израиль тем людям, кто в годы Великой Отечественной войны спасал евреев от уничтожения нацистами и их пособниками. Помощь евреям требовала большого мужества и самопожертвования. Фашисты угрожали смертью любому, кто укрывал несчастных. Немцы убивали не только человека, который прятал евреев, но и всю его семью. Опасность исходила не только со стороны фашистских оккупационных властей, но и от антисемитски настроенных соседей, которые часто доносили на спасителей. На 1 января 2017 года институт Катастрофы и Героизма «Яд ва-Шем» признал Праведниками мира 265132 человека из 51 страны.

Портные

Историю спасения еврея Григория Портного сельской женщиной из нашего района я услышал от своей мамы ещё в семидесятые годы. Теперь огорчен, что сразу же не поинтересовался всеми подробностями этой истории. Оказывается, в то время ещё была жива жена Григория – Портная Татьяна Семёновна. И вот спустя тридцать лет я стал искать свидетелей тех событий и по крупицам восстанавливать эту историю.

А история такова. Девушка из села Бобринка Татьяна Комаровская вышла замуж за парня из еврейской семьи Григория Портного. Григорий кроме того, что носил фамилию Портной, и по специальности был портным. Кое-кто, правда, утверждал, что он всю жизнь работал в заготовительной конторе. Во всяком случае, шить он точно умел. Родители помогли своим детям устроить достойную жизнь: построить добротный домик в Бобринце. В тридцатые годы у них родилось двое детей – мальчик и девочка. Мальчика звали Володей, а девочку – Раей. На момент начала войны Вове было десять лет, а его сестричке – восемь.

Григорий Исаакович, работая в заготовительной конторе «Заготскот», занимался заготовкой шкур. Татьяна Семёновна была домохозяйкой.

В Бобринец немцы вошли 6 августа 1941 года и сразу же стали устанавливать свой «новый порядок». Выполняя указания Гитлера об «окончательном решении еврейского вопроса», все евреи были обязаны зарегистрироваться в гебитскомиссариате, носить повязки, а спустя некоторое время их выселили из собственных домов и согнали в гетто.

Попутно надо заметить, что некоторые местные жители тут же отправлялись грабить дома, оставшиеся без хозяев. Так, например, дед Г. запрягал в телегу корову, ездил по бесхозным домам, вывозил оттуда мебель и другое имущество. Кроме того, люди впоследствии говорили, что они с дочерью заманивали к себе евреев, которые не успели эвакуироваться, якобы с предложением спрятать их у себя от немцев, затем убивали и грабили. Дело в том, что под их домом и сараем проходят тоннели катакомб, которые и поныне могут хранить следы этих чудовищных преступлений.

Каким-то чудом Григорию Портному удалось бежать. Есть версия, что Григорий убежал из дома, в котором размещалась полиция. Полицаи, местные добровольцы-предатели, с вечера пьянствовали и уснули. Ночью Григорий разобрал дымоход плиты, вылез по нему на чердак, разобрал крышу, соскочил во двор и убежал.

Дойдя до села Веремеевка (практически это была окраина Обланки), Портной постучал в крайнюю хату, где его приютила одинокая женщина. Григорий рассказал свою историю и спросил у неё совета, куда бы можно было пойти, чтобы спрятаться, на что она ответила: «Залишайся тут, куди ти підеш»…

Немцев в селе не было. На несколько небольших сёл, которые почти сливались друг с другом, – один полицай. Однако опасность, что его увидят, оставалась, так как часто местные жители доносили полицаю обо всех незнакомых и подозрительных, на их взгляд, людях, появившихся в селе. Вскоре после побега Портного фашисты загнали десять евреев с детьми в большой дом недалеко от двухэтажного здания бывшей синагоги (по ул. Шевченко, напротив мельницы), заперли дверь, облили бензином и подожгли. Считалось, что это месть за побег Григория. За поджигателями дома наблюдали спрятавшиеся в балке мальчишки: Толя Вутянов, Толя Манойкин и Витя Хорунжий.

Баба Еля

Теперь от этого села остался пятачок земли с зарослями, которые были когда-то пышными колхозными садами. Григория приютила Елена Сазонова, которая в быту у односельчан звалась просто Сазонихой или ещё проще – баба Еля. Была она высокой и худой. Задолго до войны жила с мужчиной, у которого росли двое мальчиков. Своих детей ей Бог не дал. Сыновья её мужа, став взрослыми, ещё до войны выехали в Кривой Рог. Муж умер, и осталась баба Еля на старости лет одинокой.

Из воспоминаний очевидцев известно, что у неё во дворе был сарай для скота, а в том сарае подпол – глубокий подвал с навозом, накрытый досками. Некоторые люди говорят, что у неё над этим подвалом стоял конь, другие же утверждают, что там была коза. Скорее всего, была всё-таки коза, потому что держать коня одинокой немолодой женщине было бы нелегко. Люди видели, как она регулярно, оглядываясь с опаской по сторонам, носила в сарай корзину с сеном, вёдра с водой… Вот так ежедневно с риском для собственной жизни оберегала, кормила еврея Григория Портного эта мужественная женщина до самого освобождения от фашистов. Днём он находился в навозной яме, а на ночь она забирала Григория в хату. Кормила, чем могла. Она стала для него второй матерью. С весны и до глубокой осени Григорий, переодетый в старую женскую одежду, часто работал в огороде и помогал бабе Еле по хозяйству. Он, как и баба Еля, был высокий и худой, так что её вещи вполне на него подходили. Это, конечно, было очень рискованно и не могло пройти незамеченным, хотя её хата и находилась вдалеке от других домов. Некоторые досужие соседки спрашивали:

– Баба Єля, а шо то за жІнка у вас на городі робе?

– Та-а-а, то моя сестра Криворога.

Именно так она и говорила: отрывисто, без предлогов, с нечётким произношением и без подробностей.

Баба Еля ходила по окрестным сёлам, собирала у людей изношенную одежду и обувь, требующую ремонта, и приносила к себе домой. Григорий всё ремонтировал, а затем она разносила вещи хозяевам и получала от них какую-то плату. Платили, конечно, продуктами: кто чем мог и сколько мог. Так и выживали…

Татьяна

Некоторое время после оккупации Татьяна с детьми оставалась дома. Она надеялась, что её детей-полукровок эта беда (уничтожение евреев) обойдёт стороной. Однако сердце подсказывало, что надо куда-то бежать, где-то прятаться. Отец Тани Семён Комаровский ночью перевёз её с детьми в село Бобринка (хутор Петровка). Здесь их приютил добрый знакомый, садовник местного колхоза Лука Бершадский. Рискуя своей жизнью и жизнью своей семьи, Лука Свиридович не мог поступить иначе.

Жительница села Надежда Анисимовна Нертык вспоминает, что эти дети были приблизительно её лет, тридцатых годов рождения. Как ни прятались, слух о них по селу всё-таки пошёл, и сельским детям хотелось их увидеть, поиграть с ними. Дети Портных отличались от сельских, как говорит Надежда Анисимовна, своей «изысканной» одеждой: на мальчике были надеты штанишки с кружевами и рубашечка со стоячим воротничком, а на девочке – яркое цветастое платьишко, а в косичках были пышные банты. Играть их никуда не выпускали, внимательно следили, чтобы никуда не шли, а больше сидели в доме. Боясь дневного света, лишь на закате мама Татьяна выводила детей поиграть возле ручья, посидеть на зелёной травке. Не осознавая трагедии их жизни, сельские мальчишки и девчонки завидовали им. А Таня и её спаситель, у которого были свои дети, жили в постоянном страхе и предчувствии неминуемой беды.

За домом Бершадского стал приглядывать полицай по фамилии Кулиш из соседнего села Пятиричка, которое когда-то находилось в балке Грузской. В Бобринку он приезжал к тёще, именно она и выдала беженцев. Татьяна вынуждена была вернуться с детьми в свой бобринецкий дом.

Когда в Бобринце к ним пришли каратели, дети спрятались в дымоход печки. Но разве это могло помочь? Каратели палками «выковыривали» их оттуда, затем стреляли в дымоход из автомата. Дети выпали, фашисты жестоко на глазах у матери били детей, забили до смерти. Одного ребёнка убили, ударив о косяк двери. Именно так и говорят свидетели. Некоторые утверждают: «Фашисты растерзали детей». Это произошло зимой 1942 года. Татьяна потеряла сознание и сошла с ума. А полицай Кулиш после освобождения Украины отсидел в тюрьме, да разве эта отсидка стоит жизни двух невинных детей?!

…Морозным днём, ближе к вечеру, Татьяна вышла из дома и пешком пошла в село Бобринка. Быстро темнело, она сильно замёрзла, обессилела и присела на обочине. Стало тепло, и она начала засыпать. Очнулась в чьей-то хате, её подобрали люди, ехавшие на санях, и привезли к себе домой. Таня плакала: «Зачем вы меня спасли?! Я не хочу жить! Я хочу умереть!..»

После войны

С приходом Красной Армии Григорий Портной был мобилизован. Воевал, остался жив. После освобождения Бобринца от фашистов, как только стало возможно, брат Татьяны забрал ее в Москву, где она долго лечилась. Психика восстановилась, а вот детей у Портных больше не было.

После войны баба Еля переехала из Веремеевки в Обланку и, пока могла вести хозяйство, жила в селе в своей хате. Татьяна и Григорий ей во всём помогали: ремонтировали хату – мазали и белили, обрабатывали огород. Обеспечивали её продуктами, особенно в неурожайном 1947 году. Когда же она совсем ослабла, забрали к себе в бобринецкий дом, у них и доживала свой век в заботе и уважении. Соседи говорили о Григории: «Доглядав, як куклу. Мив ноги, купав». Когда баба Еля заболела и лежала в больнице, Григорий по два раза в день ходил её проведывать, носил ей еду. Татьяна Семеновна, бывало, сердилась на бабу Елю за её старческую неаккуратность, за рассыпанные крошки под столом… Похоронили бабу Елю на «Панском кладбище» в Бобринце.

Жили Портные в небольшом доме, двери которого всегда были открыты для добрых людей из Веремеевки и Обланки. Умели эти люди быть благодарными.

После смерти Григория Татьяна осталась одна. Впоследствии, состарившись, она продала дом, как говорили, «вместе с собой». Оставила себе часть с тем, чтобы ей помогали, ухаживали – «досмотрели до смерти». Добрые отношения с соседями не сложились: не сошлись характерами. Однажды, выходя из дома на ступеньку, она споткнулась, упала и сломала шейку бедра. Вскоре она умерла…

Как справедливо отмечает учитель и краевед из Бобринки Валентина Анатольевна Ревва в своих исторических статьях: « … Ці факти з історії нашого села незаслужено стерлися, викреслилися з пам’яті кількох поколінь. Лише завдяки чіпкій пам’яті Надії Онисимівни та її сміливій вдачі вдалося дещо відновити. Напевно, варто було б ще при житті назвати „Праведниками народів світу” Олену Сазониху та Луку Бершадського за людяність у часи жорстокості. (Нині в селі проживає внук Луки Свиридовича Дмитро.)».

Именно этим я и занимаюсь уже не один год. Воспоминания Н. А. Нертык, супругов Орленко (в прошлом соседей Портных), а также большая поисковая работа В. А. Реввы (в рассказе использованы материалы из её статей), надеюсь, помогут продвинуться в этом направлении. Кроме того, помощь в поиске оказали Татьяна Самойловна Мироненко, Валентина Ивановна Степанова, Дмитрий Бершадский.

P.S. На территории нашей страны за годы гитлеровской оккупации фашисты и их пособники уничтожили 1,5 миллиона евреев. По данным на 2017 год, в Украине насчитывается 2573 Праведника мира.

Владимир Литвак, г. Бобринец.