Наш человек в Нюрнберге

Об этом уроженце Елисаветграда сегодня почти никто не помнит. Михаил Гус родился 26 июня 1900 г. в нашем городе. Потом учился в Николаеве, Киеве, перебрался в Москву, где сделал солидную карьеру как писатель, театральный критик, редактор в журналах «Красная новь», «Советское искусство» и «Литературной газете». Но пиком славы для Гуса стал Нюрнбергский процесс, на котором в 1945-1946 годах судили нацистских преступников – Геринга, Бормана, Кальтенбруннера, Риббентропа и прочих. А Михаил Семенович Гус руководил специальным Бюро Всесоюзного радио в Нюрнберге. Весь Советский Союз следил за событиями на процессе по репортажам из радиотарелок. Телевидения не было, газеты давали репортажи с задержкой на день-два, а радио было на передовой. И тогда голос Гуса узнавался ну не намного меньше, чем самого Левитана!

Михаил Гус написал несколько книг. «За кулисами Второй мировой войны», «Американские империалисты — вдохновители мюнхенской политики», «Безумие свастики», «Во имя человека», «Модернизм без маски». Понятно из названий, о чем эти книги, в том числе о Нюрнберге. Но при этом он написал еще и произведения «Гоголь и Николаевская Россия», «Искусство и демократия», «Идеи и образы Достоевского», «Литература и эпоха», «Живая Россия и “Мертвые души”», и даже «Дуэль в Кабуле».

Интереснее всего о фигуре Михаила Гуса рассказал в своей книге «Поздний сталинизм. Эстетика политики» Евгений Добренко. Это филолог, историк культуры, профессор Шефилдского университета (Великобритания). Специалист по советской и постсоветской литературе и культуре, соцреализму, истории российского и советского кинематографа, критической теории и советской культурной истории. Он детально анализировал литературу и прессу послевоенного СССР. Михаилу Гусу в книге отведено особое место. «Гус относился к той категории “литераторов в штатском”, которые, занимаясь окололитературной деятельностью, работали в государственных институциях как пропагандистского, так и разведывательного характера. До войны он служил в армейских политчастях, был журналистом, редактором, литературным и театральным критиком, а в годы войны работал во Всесоюзном Радиокомитете. С ноября 1945 года Гус руководил специальным Бюро Всесоюзного радио на Нюрнбергском процессе, откуда вел репортажи. Тогда он специализировался на конспирологической политической журналистике. Сами названия его книг тех лет говорят о заговорах/сговорах: “За кулисами Второй мировой войны” (1947), “Американские империалисты — вдохновители мюнхенской политики” (1951).

В 1949 году Гус написал книгу “Преступные методы и разбойничьи действия американской разведки”, которая ходила в рукописях по кабинетам Молотова, Маленкова, Суслова и Хрущева, пока не была положена на полку. Отдел пропаганды сообщал Маленкову, что рукопись Гуса была заветирована МГБ, потому что “многие сведения, внесенные автором в книгу, вызвали подозрение в излишней осведомленности автора”.

Заслуги Гуса в годы оттепели были оценены по достоинству: он станет секретарем парткома Московской писательской организации (1956-1960). Потом займется историей русской литературы.

Пока же, профессионально занимаясь контрпропагандой, Гус написал в 1947 году явно автобиографического характера пьесу “Железный занавес”, действие которой происходит в Нюрнберге в среде военных журналистов во время процесса по делу нацистских военных преступников. Однако пьеса не только никогда не была поставлена, но была запрещена к публикации.

В ней действовали персонажи, сама презентация которых в списке действующих лиц ставила в тупик: “Петров – советский корреспондент в штатском костюме”, “Иваницкий – советский корреспондент в военной форме”, “Поттер – американский издатель в форме американского военного корреспондента” и т.д. По итогу все корреспонденты оказались сотрудниками разведок, даже советские журналисты. Вероятно, поэтому пьеса и была запрещена, такое поведение советских журналистов показалось “нетипичным”.

Основная коллизия пьесы в том, что Поттер готовит антисоветскую провокацию: подготовил фальшивые документы, что якобы в советской зоне производят фау-патроны. Сам Поттер не скрывает того, что он откровенный фашист, а “этот дурацкий процесс – не только наша вынужденная уступка общественному мнению, но и наш урок вам – впредь на запад не лезть, не ссориться с нами”.

И т.д и т.п. Петров заявляет, что “черчилли хотят окружить нашу страну стеной клеветы и вражды, как в 1919 году, но ничего не получится, как не получилось тогда”».

В таком духе написана вся пьеса, читать ее без смеха сквозь слезы невозможно (даже цензура запретила!), но надо понимать реалии того времени. В общем, был у нас такой земляк, продукт своей эпохи. Поговорить бы с ним о Нюрнбергском процессе, но увы…