Три линии фронта Дарки Олифер

Как до сих пор Украине удавалось останавливать полномасштабную войну, с кем Россия говорит на «Вы», сколько у фронта линий и что общего между журналистами и вампирами, рассказала в эксклюзивном интервью «УЦ» известный политический журналист и военкор, пресс-секретарь второго президента Украины Леонида Кучмы Дарка Олифер.

– Вы окончили философский факультет. По второму образованию – психолог. Как пришли в журналистику?

– Почти одновременно с поступлением на философский факультет, но гораздо раньше, чем решилась на психологическое образование.

Из важных вещей, которые дал первый диплом, – привычка постоянно обращаться к классикам и навыки критического мышления. Знания психологии помогли, прежде всего, лучше понимать себя.

А вот путь к журналистике был несколько иным.

Когда мне исполнилось 14 лет, я окончательно поняла, что мне нравится делать больше всего, – читать книги и писать гимназические произведения, прежде всего – по украинской и русской литературе, но также и английской, и немецкой. Писала произведения за одноклассников, соседей, друзей – могла на одну тему написать с десяток разных текстов, без повторов, в разном стиле. У родителей дома есть несколько коробок с моими тетрадями. Недавно просмотрела одну из них – и нашла черновик «домашки», которая оказалась почти пророческой. При изучении делового украинского (это когда учатся правильно составлять документы) нам дали задание написать протокол заседания какой-то встречи. На дворе был апрель 1999-го, и главной новостью была война в тогдашней Югославии. Как и многие наши с вами коллеги, я с детства интересовалась политикой и международными событиями и поэтому написала протокол заседания Совета Безопасности ООН, посвященный именно положению дел на Балканах. Сама писала прямую речь ключевых действующих лиц того времени – Мадлен Олбрайт, госсекретаря США; Хавьера Соланы, генсека НАТО; Виктора Черномырдина, спецпредставителя РФ по урегулированию ситуации в СРЮ. Я не имела тогда никаких планов ни в журналистике, ни в других направлениях деятельности. И я еще не знаю, что совсем скоро мне придется вживую общаться со всеми героями своих школьных сочинений, я буду много освещать деятельность ООН в целом и ее миротворческую миссию в частности, а военные и дипломаты станут неотъемлемой частью моей жизни. Но когда на первом курсе мой университетский друг Михаил Штекель, отец которого Леонид Штекель в то время руководил издательством «Негоциант», сказал: «Моему папе нужны журналисты. Ты не хочешь попробовать?» – я не раздумывая согласилась.

– Вас взяли на работу в Киеве «как мальчика». Что это за история и как сейчас себя видите?

– Немного не так – не в Киев, а на ICTV. Осенью 2008 года там запускали новый проект – ежедневный итоговый новостной выпуск в 22:45. На тот момент его руководители, Виталий Ковач и Виктор Сорока, уже взяли двух корреспондентов-ребят, им нужен был третий. Поскольку работать нужно было много, меня сразу предупредили, что это – мужская работа. Всю жизнь работаю в мужских коллективах, и для меня это обычное дело. И меня радует, что сейчас работодатели так вопросы не задают.

– Вы работали во всех горячих точках Украины и не только – в Либерии и Косово, когда там были украинские миротворцы; в Крыму, когда оттуда выходили украинские войска; на Донбассе, когда была надежда в ближайшее время одержать победу в войне. Почему именно таков выбор журналистской миссии?

– На всех этапах, которые вы перечислили, это было совершенно сознательным решением.

Моим первым местом работы в Киеве был ньюзрум телеканала НТН – прекрасная команда профессионалов со всей Украины, многие из которых сейчас являются топовыми медийщиками.

Тогда в 2005 году я стремилась найти свое место в профессии. Определилась довольно быстро: я пришла на НТН в августе, а уже в ноябре звонила тогдашнему руководителю пресс-службы Министерства обороны Украины Андрею Лысенко с требованием взять меня на вывод украинского миротворческого контингента из Ирака, который должен был состояться в конце года. Андрей был поражен такой наглостью со стороны незнакомого лица и, как нормальный человек, конечно, отказал, и в Ирак я не улетела. Но ведь, как говорится, вода камень точит, и на несколько лет я сосредоточилась именно на освещении деятельности Вооруженных Сил Украины.

Тогда это было, мягко говоря, не слишком популярно, и коллеги меня часто спрашивали что-то вроде: «Ты классный журналист, чего ты не занимаешься нормальной работой?» К сожалению, в Украине часто люди считают, что «хороший журналист» – это преимущественно «политический журналист», потому что политика омрачает все остальное. А я всегда с радостью работала с армией и всегда буду благодарна всем, кто тогда мне доверял, помогал и поддерживал на этом пути.

Во время Второй мировой родители моей матери пошли добровольцами на защиту страны от нацистов – они были теми немногословными фронтовиками, которые крайне редко рассказывали о войне. Особое уважение к людям в форме мне привил отец моего папы, другой мой дедушка, капитан I ранга, воспитавший нас с братом и сестрой. Дед научил меня читать; сопровождал на вступительных экзаменах в университет; настоял на моем поступлении в аспирантуру. Но главное – научил любить жизнь и ничего не бояться. Он ушел из жизни в мае 2014 года, и его похоронами занимался офицер Военно-Морских сил Украины, только что вышедший из Крыма. Сразу после того, как в одесском крематории раздались выстрелы почетного караула, я отправилась в свою первую командировку на Донбасс. Это была моя профессиональная и гражданская обязанность. И так же решили десятки наших коллег, у которых не было опыта освещения вооруженных конфликтов, но они понимали, что должны быть там, где происходит самое важное для страны. Вообще я считаю, что роль украинских журналистов в сохранении нашей государственности в 2014-2015 годах – тема для отдельного большого разговора.

– Еще недавно вы каждую среду летели в Минск на заседание Трехсторонней контактной группы. Что было самым трудным в этих заседаниях? Что победным?

– Прежде всего, мне нужно было понять, что такое Трехсторонняя контактная группа, что такое Минские соглашения, Нормандская четверка и для чего все это нужно. Чтобы объяснить происходящее украинскому обществу, прежде всего нужно понимать это самому. И лучше понимать это системно и глубоко.

И нужно было понимать роль Леонида Кучмы в этой сверхсложной геополитической работе. Благодаря его личному авторитету и его дипломатическим способностям в самые трудные моменты 2014-2015 годов удалось остановить полномасштабную войну, когда ежедневно погибали десятки украинских граждан – как военных, так и гражданских; началось возвращение сотен пленных домой; стране удалось выиграть время для создания дееспособной армии. Его уважают во всех слоях общества; к нему прислушиваются в США и странах ЕС, он – последний украинский государственный и политический деятель, с которым Россия говорит на «Вы».

Самым сложным было каждый раз тратить огромные усилия – и не видеть результатов месяцами и годами. Это действительно сложно.

А величайшей радостью, конечно, были освобождения из плена. В прошлом году, в канун Дня Независимости Украины, мне посчастливилось быть на очередной церемонии награждения самой высокой неправительственной наградой «Народный Герой». Событие происходило в Холодном Яре, под открытым небом, атмосфера была приподнятой и трогательной. И здесь я вижу, что одного из награжденных представляет Богдан Пантюшенко – танкист, почти 5 лет находившийся в плену, которого удалось вернуть домой только в конце 2019 года. А с ним на этой церемонии – его жена, которая тогда была в положении. Я не буду вам говорить, о чем я думала в тот момент, когда смотрела на них, таких красивых и счастливых. Но такие мгновения дают ощущение того, что все не зря.

– Вы причастны к возвращению домой с Донбасской войны пленных. Почему, по-вашему, процесс так называемого обмена притормозился?

– Конечно, я внимательно слежу за всеми новостями о работе Трехсторонней контактной группы, но не комментирую этот процесс. В первую очередь потому, что я знаю, насколько это сложная работа в целом и увольнение удерживаемых лиц в частности. Только искренне желаю коллегам успехов в их работе во благо украинского народа и украинского государства.

– Почему ушли из активной профессии и решились на должность пресс-секретаря? Подозревали, что она станет линией фронта?

– Вы правильно говорите: с началом войны в 2014 году появилось три линии фронта – военная, дипломатическая и информационная, и они все тесно связаны между собой. Это гибридная война. И когда идет война, ты должен делать то, что нужно, а не то, что хочется. Тогда, в начале 2015 года, уже было понимание, как военным корреспондентам строить свою работу непосредственно на линии столкновения. Следовало обеспечить информационное сопровождение дипломатической линии защиты. Поскольку такой структуры, как ТКГ, никогда раньше не существовало, всю систему коммуникации мы создали с нуля.

– Когда и по какому поводу вы слышали в последний раз фразу «Данилыч, ты был прав»?

– На этой неделе, когда Леонид Данилович сообщил обществу, что они с женой находятся в Киеве и не намерены покидать Украину. Это существенно успокоило и ожидающую должной коммуникации от действующей власти общественность, и украинский политикум.

– Когда вы следите (следите ли?) за нынешней ситуацией, у вас не возникает желания вернуться к активной журналистике?

– Журналистика – это большая любовь на всю жизнь, которая открыла мне мир. И она никогда из моего сердца не уйдет. Однако моя нынешняя работа позволяет приносить больше пользы Украине. Мы в постоянном контакте и с коллегами-журналистами, и с теми, кто занимается коммуникациями разного уровня в правительственных и неправительственных структурах. Отдельно – с иностранными дипломатами, учебными заведениями, армией, спецслужбами. Обмениваемся информацией, мнениями, если нужно – координируем свои действия.

– Ждать ли нам новую книгу Леонида Кучмы? Его воспоминания очень интересны.

– На это нужно время – свои известнейшие книги Леонид Данилович представлял обществу тогда, когда страна подводила определенный итог, подводила черту под тем или иным этапом. И эти издания более чем актуальны и сейчас.

«Украина – не Россия» пользуется огромной популярностью, это настоящий манифест национальной идентичности украинского народа. Лично меня поражает неизменно активное возмущение россиян относительно самого названия: книга издана почти 20 лет назад, а они до сих пор не могут смириться с этой констатацией.

«После Майдана» – менее известна, советую ее к прочтению всем, кто интересуется украинской политикой. Она вышла в 2006-м и содержит размышления второго президента о его опыте десяти с половиной лет работы во главе государства. Для меня самое интересное – это детальное описание истории формирования и государственных институций, и отдельных личностей. Я вообще считаю, что было бы неплохо законодательно ограничить использование чиновниками слова «впервые», потому что они злоупотребляют. Новая команда приходит и провозглашает: до нас ничего не было, только дух Божий над водой летал. Так что летоисчисление начинается с нас, и все хорошее – это мы.

Проблема не только в том, что это лишает украинские власти преемственности и обесценивает работу предшественников. Хуже всего то, что люди не знают, какие ошибки допускали те, кто был до них, и, соответственно, как ошибок можно избежать. Молодым политикам кажется, что все, что они делают, является чем-то уникальным и неповторимым. А на самом деле – «это уже было». Иногда даже удивляет, как точно воспроизводятся модели поведения, взаимоотношений, решений. И насколько упрямые политики не хотят видеть это сходство. И как искренне они потом удивляются результатам, к которым приводит такое поведение.

– Каждый президентский пресс-секретарь имеет свой профессиональный почерк. Какой он у вас?

– Вспомнила слова одного из лучших фотографов-новостийщиков современности Ефрема Лукацкого, который говорит, что журналист должен быть как вампир – в зеркале не отражаться и тени не оставлять.

А если серьезно… В 2014 году с началом российской вооруженной агрессии Леонид Данилович откликнулся на просьбу президента Порошенко, а затем и президента Зеленского представлять Украину в Трехсторонней контактной группе. Леонид Кучма помог остановить широкомасштабную войну, вернуть домой сотни пленных, начать восстановление разрушенной инфраструктуры Донбасса, перевооружить украинскую армию. Самое главное – он помог сохранить украинское государство. И если я была ему хоть чуть-чуть полезна в этом деле, то я не зря прожила последние 7 лет.

– Леонид Данилович говорил, что «вы еще увидите Украину без Кучмы». Какая она, эта Украина? Каковы ее перспективы?

– Главное, что она есть. Говорю это совершенно серьезно. Мы не осознаем, насколько масштабны и трудны испытания, через которые сейчас проходим как государство и как общество. И нам нужно сплачиваться, а не ссориться друг с другом. 31 декабря 2004 года в своем новогоднем обращении президент Украины Леонид Кучма призвал украинцев к единству: «Если в нашем украинском доме будут мир и согласие, остальное наш трудолюбивый народ сделает своими руками и своим умом». Фактически это были последние публичные слова Леонида Кучмы в качестве действующего главы государства. И за годы войны мы все убедились: когда мы объединяемся, нас невозможно преодолеть.

– Какими вы видите перспективы разрешения конфликта на Донбассе, каков порог прогнозирования, превратится ли ОРДЛО в Приднестровье?

– Леонид Данилович всегда говорит, что завершение войны на Донбассе зависит от Господа Бога и от Путина. Поэтому все прогнозы здесь бесполезны.

– Чего вы хотите для себя и для страны, какова ваша идиллия?

– Для Украины хочу мира, развития, движения вперед, самодостаточности, восстановления территориальной целостности. На философском факультете меня учили, что счастья нет: есть только воля и покой. Когда овладевала профессией психолога, то выяснилось, что у нас всегда есть право выбора. А опыт журналиста доказал: если человек решил стать счастливым, то остановить его невозможно.