Елисаветград. Эпидемии прошлого

Коронавирус – не первый и, увы, не последний вид зараз, которые массово уничтожают людей. Бывали и ранее в истории нашего края страшные эпидемии. В известной книге бывшего городского головы Александра Пашутина «Исторический очерк г. Елисаветграда» немало об этом рассказывается.

Чума и неизвестная эпидемия

«Чума была занесена и свирепствовала в Елисаветграде в 1770, 1783, 1784 и 1813 годах. О бывшей в Елисаветграде чуме в означенные годы сохранились лишь следующия сведения, а именно: из бывшаго в крепостном архиве дела елисаветградской провинциальной канцелярии за 1772 год, об опасной болезни, свирепствовавшей в этой провинции, видно, что с ноября 1770 года по 26 января 1772 года в крепости св. Елисаветы и ея форштате “мужска и женска пола людей онных померло, как значится, 920 мужска и 399 женска пола, всего 1319 человек”».

1319 человек! И заметьте, эпидемия свирепствовала год и три месяца! На сегодня в Кировоградской области от коронавируса умерло 20 человек. В области, почти на миллион жителей.

Из рапорта же елисаветградского купеческого собрания в комендантскую канцелярию крепости св. Елисаветы в 1776 г. о том, сколько в форштадте крепости св. Елисаветы из обывателей, а также и за форштадтом, за Млынками (нынешний район города Балка) и в слободе Ковалевка (нынешний микрорайон) больных, – видно, что в том году в Елисаветграде была еще одна эпидемия, но какая, неизвестно.

«Затем в статистическом описании Новороссийскаго края А. Скальковскаго помещено нижеследующее письмо одного из старообрядцев елисаветградских о чуме 1784 года, отправленное им к депутату старцу Никодиму, посланному в Петербург о испрошении от св. Синода назначения им особаго епископа, по собственному их выбору. “Пречеснейшему в Иноценах и пустыннаго Успенскаго монастыря строителю Авве Никодиму, мирно о Господе радоватися. Божьим попущением грех ради наших от Херсона в Елисавет к согражданам проразися людям мор, так что в Херсоне более десяти тысящ человек разнаго звания, сиречь сограждан, военных, матрозов, каторжных и итальянцев погибло, а наших старообрядцев, которые к вам подписали весьма мало осталось. У нас же в Елисавете самое малое число в разных домах по форштату человек до 50, а за рекою Ингулом не более 200 от моровой язвы померло. Меж того времени люди пришли в страх великий, наши часовенные об остановлении гнева Божия молебствовали всенощным бдением положенную службу Стретению Господню двоекратно и проч.

Подписано: Елисавет 1784 год, 4-го мая. Усердный желатель и богомолец недостойный инок Герасим”».

В письме говорится о «моровой язве», но так в то время часто называли именно чуму. Как видим, традиция молиться против заразы, несмотря на весь научный прогресс, живуча и в наше время, спустя сотни лет. Но примечательно, что в Херсоне погибло до десяти тысяч человек, а в Елисавете «не более» 250. Быть может, молитвы таки помогли.

Пашутин рассказывает, что после этих случаев тогдашний комендант крепости генерал-майор Петерсон получил приказ из канцелярии Новороссийской губернии: провести расследование, откуда в Елисаветград пришла чума. После доложить Потемкину. Итоги расследования неизвестны, но зато поступило указание разбить крепость на четкие кварталы и в случае болезни изолировать их друг от друга. Вполне современная по нашим меркам мера.

Еще Потемкин наградил адъютанта Сергея Кобелицкого за большие заслуги в избавлении крепости от болезни.

«Наконец чумная эпидемия, свирепствовавшая в Одессе и в Крыму в 1812 году, не смотря на все предупредительныя меры, принятыя начальством, по отношению г. Елисаветграда, как-то: окоп города кругом рвом, устройство караулов, карантинов и учреждения отдельнаго предохранительнаго комитета – была не смотря на все это занесена в Елисаветград в июне месяце 1813 года. По случаю эпидемии, с июня до сентября месяца церкви и все присутственныя места в городе были закрыты. Принятием же мер к скорейшему прекращению эпидемии руководили управлявший Херсонской губернией статский советник Каллагеоргий и херсонский военный губернатор Эммануил Осипович дюк де Ришилье (да-да, тот самый. – Авт.), которые специально для этого прибыли в Елисаветград и оставались в нем до совершеннаго прекращения эпидемии. Главныя же распоряжения исходили из Умани, от командированнаго по Высочайшему повелению, для прекращения и предупреждения дальнейшаго распространения чумной эпидемии в Южном Крае действительнаго тайнаго советника князя Куракина. Окуривание же домов и вещей, а также осмотры подозрительных больных производились под руководством херсонскаго врачебнаго инспектора, надворнаго советника Данилова. Очистка (дезинфекция) производилась по системе Гитом-де-Морво. Для борьбы с эпидемией город был разделен на уделы, которыми заведовали особо назначенные для этого надзиратели. На обязанности их лежало каждый день осведомляться о состоянии здоровья жителей их удела и доносить учрежденному для прекращения заразы комитету. Все больные и сомнительные помещались в военный госпиталь, находившийся в крепости св. Елисаветы.

По прекращении эпидемии был учрежден так называемый очистительный комитет, который еще продолжительное время производил у всех жителей розыск под присягой сомнительных вещей. Очистительный комитет состоял из исправлявшаго должность городничаго, штабс ротмистра гвардии Цветковича, градскаго главы Дикова, бургомистра Рогачевскаго и чиновника для особых поручений при херсонском гражданском губернаторе. Кладбище для погребения умерших от чумной эпидемии было отведено вблизи городскаго (бывшаго казеннаго сада), а именно при въезде в него с левой стороны, на границе земли, принадлежавшей полковнику Красноглазову. За недостаточный все таки досмотр со стороны местной полиции, вследствие чего чумная эпидемия была занесена в Елисаветград, все чины полиции по распоряжению действительнаго тайнаго советника князя Куракина были оштрафованы в размере третьного жалованья».

Кстати, уже в документах начала ХІХ века появляется слово «обсервация». Длилась обсервация в Елисаветграде 6 дней, всё было закрыто. По итогам той эпидемии умерло 28 жителей Елисаветграда, их личные вещи были сожжены, и даже целых четыре дома.

Холера

«Холера, подобно других городов южнаго края, посетила и г. Елисаветград: впервые в 1830 г., а затем в 1848 году, причем в последнем году она была несравненно смертоносней. О холере, бывшей в г. Елисаветграде в 1848 году, в делах городскаго архива сохранились нижеследующия сведения: в 1847 году, около октября месяца холера начала распространяться недалеко от Елисаветграда: она свирепствовала в Кременчуге и Новомиргороде, вследствие чего в Елисаветграде принимались некоторыя предохранительныя меры: уничтожались по распоряжению начальства арбузы и дыни, наблюдалось, чтобы на рынке продавались свежие продукты, появлявшаяся в продаже не свежая рыба тотчас, по составлении актов, уничтожалась и убытки торговцев вменялись им в наказание; очищались колодцы и отхожия места. В 1848 году стояли очень сильныя жары и засуха весной, а около 5-го июня появились больные с признаками холеры. По приказанию корпуснаго командира, графа Остен-Сакена, в ведении котораго находился в то время г. Елисаветград, как начальника южных военных поселений, немедленно были организованы христианский и еврейский комитеты по прекращению холеры, к обязанностям членов которых относилось следить за действиями попечителей по десяткам, доставлять все необходимое для временных отделений холерных больных, беднейших же больных решено было немедленно отправлять во временныя отделения, устроенныя при городской больнице и богадельнях христианской и еврейской. Кроме означенных трех отделений для больных нижних чинов в августе месяце были отведены еще помещения в манеже и военных бараках, где было устроено три холерных лазарета. Для более строгаго надзора за заболевшими город разделен был на две части по числу полицейских частей и каждая часть на десять десятков, которыми заведывали особые попечители, выбранные комитетом, и по два их помощника. На обязанность попечителей возложено было посещать больных не менее трех раз в день: рано утром, в полдень и в 7 часов вечера, наблюдать за свежестью продуктов, употребляемых в пищу, питьем и т. д., немедленно извещать врача о заболевших и отправлять в холерныя отделения бедных, не имеющих возможности лечиться дома. В ведении каждаго попечителя находилось от 78 до 164 домов».

Рассказывает Пашутин и о некоторых аспектах тогдашнего лечения холеры.

«В сиделки к больным были назначаемы безсемейныя солдатки; для оттирания заболевших были наняты служителя, сильнаго телосложения.

– Еврейский комитет имел таких служителей до 60 человек, которые при заболеваниях подавали первую помощь.

– Оттирание водкой с перцом было очень действительным средством.

– Для скорейшаго розыскания практикующих врачей над домами их вывешивались красные значки (флаги), над домами фельшеров голубые значки, а для скорейшаго розыскания больных над домами последних участковыми попечителями вывешивались белые значки. В отпускаемую для потребности больных по десяткам водку подмешивался деготь для того, чтобы служителя не могли ее пить.

– Если родственники отказывались ухаживать за больными, то в наказание отправлялись в холерныя отделения; разумеется, так поступалось с низшим классом населения. Попечители же и их помощники строго преследовались за нерадение по наблюдению за своими участками и подвергались взысканиям».

Чем закончилась та эпидемия? Слово Пашутину: «Самыя нездоровыя местности оказались: Балка и Ковалевка. Холера в 1848 году прекратилась в Елисаветграде около 3-го сентября. Всего заболевших в городе и в трех холерных отделениях было 1718 душ, из них умерло 532 человека.

– Вещи умерших, оставшияся на квартирах, не сжигались, а отдавались наследникам.

– Пособия беднейшим жителям, оставшимся без всяких средств, выдавались из городских сумм, каждому в количестве от 2-х до 3-х рублей. Всего израсходовано было на этот предмет 1632 руб., считая в том числе пожертвованные жителями города 667 руб. 15 коп. Бывшая затем в Елисаветграде холера в 1855 году, а также в конце 1860-х годов и наконец в 1870-х годах была менее значительна и не представляет ничего особенно выдающагося по принятым мерам».

Испанка

Хотя по времени эта эпидемия гриппа намного ближе к нам, но информации по ней мало. Что поделать – это был 1918 год, страшный бардак и разруха царили во всем, власть менялась чуть не каждую неделю. Да и вообще немало историков считают, что данные по той эпидемии сильно преувеличены. Тиф косил намного больше людей, как и другие болезни.

Можно встретить забавную информацию того времени. Газета «Голос Юга»: «6 ноября. По уезду. В деревне Марьяновке Глодосской волости 14 октября от “испанки” умер Тимофей Поплавский. Покойный имел от роду 125 лет, обладал феноменальной силой. Жил в весьма тяжелых условиях и имел многочисленную семью. Поплавский прекрасно помнил все события войны 1812 года. Был партизаном. Участвовал в Севастопольской кампании 1853-1856 годов и служил гонщиком в русско-турецкой войне 1877-78 года».

А вот «Зиновьевский пролетарий», 1927 год: «На борьбу с эпидемией гриппа. Эпидемия гриппа может вспыхнуть и у нас. Со стороны Окрздрава принимаются соответствующие меры. Сейчас по сравнению с прошлым 1925 годом замечается неповышение заболеваемости гриппом. В городе заболеваемость представляет соответствующую картину: октябрь 1926 – 181 заболевание, против октября 1925 – 27 заболеваний, ноябрь – 178 против 68 и декабрь – 260 против 29».

Как видно из всей этой истории, холерная эпидемия оказалась довольно смертоносной, несмотря на растирание больных водкой с дегтем. Но, конечно, 1319 человек, полегших от первой эпидемии чумы, страшнее будет. А грипп… Да пусть это всё останется в истории. Всем здоровья!