«Что ты знаешь о солнце, если в шахте ты не был»?

Как и все мы, могу не помнить много профессиональных праздников, но один – День шахтера – никогда не забуду. Его отмечают в последнее воскресенье августа. Не везде громко, с гуляньями, концертами, но там, где я родилась и выросла, это был праздник номер один.

Поселок Новодонецкое строился под шахту. Мне тоже кажется странным словосочетание «поселок» и «Новодонецкое». А это, без злобы и претензий, ответ некоторым очень уж «свидомым» ребятам. Тогда, в «глубоком» Советском Союзе, названия были согласно украинской лексике и орфографии: «селище Новодонецьке». Поскольку народ туда съезжался из разных городов-весей, говорили по-русски, поселок называли по-простому – Новодонецк. Но в документах все было правильно. И в моем паспорте тоже.

Вот сейчас миллионы украинцев едут на заработки за рубеж, чтобы финансово поддержать семью. Мой папа, Николай Иванович Жосан, уроженец села Грузское, проживавший и женившийся на моей маме в селе Шевченково, встретивший появившуюся в этом мире мою старшую сестру Люду, задумался: как всех прокормить? Работал в колхозе, перегонял из Харькова трактор суровой зимой, когда обморозил лицо, играл на гармошке в клубе, был на какой-то должности в Хуторе «Надия»… Начал строить дом, как положено каждому мужчине, и вдруг понял, что надо что-то кардинально менять. Поехал на Донбасс строить шахты.

Обустроившись в поселке Новодонецкое, он позвал жену с маленькой дочкой. Квартира, детский сад, какая-то инфраструктура, радушные соседи, которые съехались из разных уголков Союза, каждого новичка встречали, как родного. Когда я слышу разговоры о том, что Донбасс заселяли уголовниками и всякими асоциальными элементами, я не злюсь и не обижаюсь. Я сочувствую вам, не знающим истины…

Потом родилась я. Помню себя очень рано, даже мама не верит, что это можно помнить. Но я не об этом, а о шахтерах. Вся жизнь в Новодонецком была связана с шахтой «Пионер». Не просто шахтой, а гидрошахтой. Пласт угля там резали струей воды высочайшего давления. Понятно, почему «Пионер»? Потому что это была первая такая шахта в Союзе. Если из соседних шахт мужики поднимались с «подведенными ресницами» – угольная пыль прилипала к векам, то наши после своей «бани» были красавчиками.

Папа в силу своего честолюбия стал стремительно продвигаться по карьерной лестнице. Бригадиром, он добился того, что его бригада в несколько раз превзошла показатели Стаханова, и фото возглавляемого им коллектива даже было на ВДНХ в Москве. Орден Трудового Красного Знамени, медаль Шахтерской Славы 3-й и 2-й степеней… Уже был удостоен 1-й степени и ордена Ленина, но что-то неудобное сказал на каком-то партсобрании…

Наша 17-я школа и шахта были неразрывно связаны. Понятно, что мы были подшефными. Они приезжали к нам с рассказами и подарками, мы ездили к ним за макулатурой. И часто приглашали шахтеров на классный час. А еще мы ездили на шахту просто так. С автовокзала каждые, может быть, полчаса на шахту «Пионер» ехал бесплатный автобус. Мы гурьбой в него заваливали, чтобы на шахте попить газированной воды и вернуться обратно. Так и было: – Хочешь пить? – Да. – Поехали на шахту! – Поехали!

Дело в том, что наши шахтеры перед спуском под землю, переодевшись, во фляги могли набрать на выбор чай, кипяченую воду, сырую воду, газированную. Это все из-под кранов. И мы летели, естественно, за газированной.

А еще родители, как правило, мамы, возили нас на шахту в баню. Это не была классическая баня, а просто душевые кабины и много пара. Дома-то было где мыться, но баня на шахте – это событие!

Когда я была подростком, естественно, требовала к себе повышенного внимания родителей. Папа терпеливо к этому относился. Иногда он брал меня с собой на «нарядную». Это, наверное, когда меня дома колбасило, он предлагал проехаться, чтоб я, например, не ссорилась с мамой. «Нарядная» – очень красивое слово, праздничное. На самом деле это была планерка, аппаратка, раздача наряда. Это происходило в кабинете, примыкающем к актовому залу. Папа оставлял меня в зале, а сам заходил в кабинет. Как они матерились!!!

Из моих подростковых капризов помню еще один. Мне вдруг захотелось спуститься в шахту и услышать, как взрывают. Папа нашел выход. Он сказал, что позвонит мне на домашний телефон, когда будет взрыв. Так и было: Внимание! Сирена. Отсчет. Взрыв! Оказывается, так просто можно успокоить капризное дитя.

Когда в поселке хоронили погибшего в забое горняка, выходили все. Как правило, впереди несли красное бархатное знамя. Следом – сотни людей. На обочинах улиц – тысячи. Каждого погибшего знали абсолютно все. И подробности гибели тоже знали.

Как-то папа пришел домой с работы подшофе. Обычно мама ругалась, а в этот раз сидела рядом с ним, лежащим на диване, и плакала. Я подслушала их разговор. Точно не перескажу, но я поняла, что папа сделал, просверлил там, под землей, что-то не так точно, как того требовали, и благодаря этому остался жив. Миллиметр в сторону – и был бы взрыв…

А на День шахтера в поселке всегда весело. Приезжали такие группы, о которых нельзя было и мечтать. Уверена, что и в этом году там «зажгут». На семейных застольях мы всегда под аккомпанемент папиной гармошки пели «Шахтерскую лирическую». Папы давно нет, но мы никогда не забудем слова нашего семейного гимна: «Только тот ценит солнце и высокое небо, кто поднялся с зарей на-гора»…

С праздником, шахтеры!