Обыкновенный Донбасс

Чтобы понимать, что сегодня происходит на Донбассе, мало смотреть сюжеты в новостях и сводки с фронта. Надо видеть своими глазами происходящее. Поэтому в составе известной волонтерской группы Павла Кучеренко журналист «УЦ» отправился на восток. Побывал в Курахово, Красногоровке, Марьинке, Авдеевке, Бахмуте, Соледаре и еще в ряде городов и сёл проездом. Что видел, что слышал – читайте в репортаже.

Город-призрак

Главным пунктом назначения, конечно, была Авдеевка. Хотя бы по той причине, что автор этих строк был там несколько лет назад тоже с грузом гуманитарной помощи. Ну и там по-прежнему горячо – близость оккупированного Донецка сказывается. Накануне нашего отъезда в Авдеевке погиб один боец и еще одного ранили… В прошлый раз прямо во время нашего пребывания в неспокойном городе погиб спасатель и был ранен еще один человек.

Первое впечатление – город сильно изменился. Если четыре года назад в самом центре каждые пять-десять минут слышались орудийные выстрелы, а ближе к вечеру были еще и видны вспышки орудий в Донецке, то сейчас там непривычно тихо. Так, разок-другой что-то слышалось. Но на следующий день оказалось, что это в оккупированном Донецке салютом отмечали 23 февраля – в социокультурной парадигме боевиков это важный день, у нас его уже мало кто отмечает.

Поражает пустынность улиц города. Авдеевку в мирное время населяло столько же народу, как нашу Знаменку. А сейчас, по ряду данных, втрое меньше, люди сбежали от войны. Поэтому автомобилей на улицах крайне мало по сравнению даже с Бобринцем или Новоукраинкой.

Возможно, мне это только кажется, но запущенных зданий с выбитыми окнами еще прибавилось. Их много, таких зданий, как промышленных, так и административных и частных. По подсчетам одной международной организации, в городе были повреждены 1200 домов! Из них 11 многоэтажек. Это там, где всего домов, может, 5 тысяч. Почти ничего не ремонтируется. Хотя те же «международники» подкидывают стройматериалы или деньги на них, что-то военно-гражданская администрация дает, что-то главный завод региона – Авдеевский коксохимический комбинат. Но люди просто не спешат с ремонтом. Потому что кто его знает, что будет завтра, – ты дом отремонтируешь, а завтра тебе прилетит… Самые популярные материалы – фанера и пленка, чтобы закрывать окна.

Еще одна примета Авдеевки – очень много заколоченных, плотно заклеенных, наглухо завешенных окон. Многие из них выбило при обстрелах еще в 2014-м. А есть и другие окна. Их специально так закрывают, чтобы в темное время суток не было видно света изнутри. Светящееся окно – неплохая мишень для сепаратистов.

Зато отремонтирован знаменитый авдеевский дом-раскраска на центральной улице Молодежной. Когда-то в него попало больше 30 снарядов, а люди продолжали жить в части квартир. Потом на нем создали мурал – громадную картину, портрет местной известной учительницы. Сейчас этот дом называют одним из символов войны на Донбассе.

Во всем городе вы не увидите того, что привычно для мирных городов подальше от востока. К примеру, в Авдеевке нет газетных киосков. Там не издаются газеты, есть пара интернет-изданий… Нет маршруток. Почти нет наружной рекламы, а та, что есть, больше социальная – типа «Новоросс – не гражданство». Кстати, большинство вывесок и другой рекламы – на украинском языке.

Самым ярким пятном в городе являются новенькие автобусы с надписью «Улюбленому місту – від Рината Ахметова». Эти автобусы возят работников Авдеевского коксохимического комбината. По сути, на нем весь город и работает. Правда, ожила железная дорога – в конце прошлого года до Авдеевки пустили поезд из Киева, раньше он шел только до Константиновки, и приходилось на перекладных добираться в Авдеевку. Не занятые на коксохиме и железке работают в немногочисленных магазинах и СТО.

Но зато есть свет, тепло, газ. Когда мы были тут в феврале 2017-го, город был без света, вообще. Перебило кабели, уничтожили какие-то подстанции. С теплом была та же беда. Людям негде было согреться, нечего было есть. Спасатели надули большие палатки, чтобы люди могли греться, привезли походные кухни, волонтеры из какой-то христианской миссии открыли полевой госпиталь, где всем оказывали помощь – давление измеряли, таблетки раздавали. А потом именно эту зону уроды начали обстреливать из минометов и орудий. Посеченные осколками палатки сдулись, люди разбежались кто куда.

Хорошо хоть эта жуть в прошлом.

В городе стало меньше блокпостов. Но те, что есть, качественно изменились. Парни экипированы по высшему разряду. А оружие и прочие нехорошие вещи ищут собаки. Нас обнюхивала бельгийская овчарка Карма, бойцы даже попросили ее потренировать немного. Спрятали рожок для автомата в пустой ящик из-под патронов (захватили как сувенир). Карма нашла.

А еще в прошлый раз возле здания военно-гражданской администрации просто в кустах стоял танк – была опасность, что «бывшие шахтеры и трактористы» пойдут в атаку. Ну и стреляли в прошлый раз не по-детски.

Наши

Мы ночевали в Авдеевке в гостях у бойцов одной из частей, там много наших земляков. В частном доме на окраине города. Оказывается, воины вскладчину арендуют этот дом, оплачивают коммуналку, их там восьмеро живет, – дом большой. Еще раз повторю – парни рискуют жизнью на передовой за свой счет! Дело в том, что можно, конечно, жить в блиндажах, но все же понимают, какой там комфорт, особенно зимой.

А так большой дом, в нем тепло, окна, конечно, закрыты наглухо, ну и известные удобства во дворе. Бойцы сменяют друг друга на дежурстве. В нескольких сотнях метров от этого дома (тут никакой военной тайны не выдам, сепарам и так все известно) находится шахта Бутовка, за которую в свое время полгода шли тяжелые бои. Это уже не Авдеевка, это уже территория Донецка. А еще за сто – двести метров уже позиции наемников. Честно говоря, было немного не по себе, так близко от линии фронта еще не приходилось бывать.

Шахта наша, украинская, в вентиляционном стволе находится ближайший к сепаратистам форпост. Туда и ходят дежурить парни, к которым мы приехали.

Кормят сегодня бойцов относительно нормально, но это не санаторий для людей с проблемами желудочно-кишечного тракта. Поэтому привезенные нами сало, консервация, картошка, сладости пришлись ко двору. Да, в армии рады мешкам с картошкой, у них там на каши упор…

Уже упоминал, что с транспортом в Авдеевке не очень. Бойцы вскладчину купили старенькую «Волгу», ездят на ней по делам. А когда происходит ротация, одни уезжают, а другие приезжают, машину им передают как по наследству. Такой обычный гражданский транспорт тоже очень нужен, тех же гостей из Кропивницкого встретить и проводить на место.

Ребята в основном немногословные. Что тут говорить: все и так видно. Немного режет слух в их разговорах слово «работать». Стоять на посту, отбивать атаки боевиков, следить за округой – все это называется одним мирным словом «работать».

За сутки в городе ни разу не довелось увидеть начальство этих ребят. Начальство где-то далеко.

Еще о Донбассе

Как ни удивительно, в регионе до сих пор хорошие дороги. Это еще с начала войны все отмечают. При Януковиче, говорят, на совесть сделали. Хотя уже лезут ямы. Но все равно, по сравнению с дорогами Днепропетровской области, дороги нормальные.

Заезжали в Марьинку к родственникам военного капеллана Сергея Ширяева – пару лет назад в «УЦ» было интервью с ним. Нас очень здорово встретили, от души накормили. Говорили о жизни. В Марьинке сейчас временами горячо. Если помните, в начале февраля там на мине подорвалось трое наших бойцов. А в конце января двоих ранили.

Стрельба здесь сейчас слышится чаще, чем в Авдеевке. В Марьинке находится контрольный пункт въезда-выезда, КПВВ. Постоянное место напряга. Его то закрывают, то открывают, различные провокации с той стороны идут. А люди как-то живут, куда деваться…

Город Бахмут показался самым благополучным в той части нашей страны. Раньше он назывался Артемовск, и в каждом доме до сих пор на кухне соль, добытая в Артемовском, Бахмутском районе.

А еще раньше по праздникам у многих из нас на столе стояло «Артемовское шампанское». Сейчас нет такого названия – Франция запрещает использовать термин «шампанское», так может называться только вино из провинции Шампань. Местное игристое вино сейчас выпускается под брендом Artwine, и в тех краях оно повсюду продается, у нас – не знаю, не обращал внимания.

Еще в Бахмуте много заводов строительных материалов, включая известные западные марки. Рискнули инвесторы строить производство в не самом безопасном районе. Но с другой стороны – здесь спрос на стройматериалы повышенный, Донбасс надо отстраивать.

На обед мы заехали в местный храм евангельских христиан-баптистов. Нас там радостно встретили, накормили – напоили. А сам храм поразил больше всего. Громадный, необычной для нашего края архитектуры, с потолком, расписанным как фрески, высоты необыкновенной. Построили его в девяностые годы. А встречал нас в храме 53-летний трижды сидевший наркоман, которого Бог направил на путь истинный. Он не пастор, он при церкви занимается ее обширным хозяйством.

А какой красивый мурал в Бахмуте, изображающий воина, обнимающего ребенка и мать….

Потом мимо соляных шахт мы заехали в Соледар. С подарком для местных подростков, занимающихся музыкой. Им выделили типа клуба при стадионе, они выиграли грант американской программы USAID, но все равно не хватает инструментов и аппаратуры. Наш водитель Владимир когда-то служил здесь в армии, он и привез ребятам пусть не самую новую, но аппаратуру, которая им точно сгодится. И знаете, так приятно было видеть глаза этих подростков, которые в глуши хотят чем-то нормальным заниматься, строят свое будущее, не связанное с соляными шахтами…

Дорога домой была не хороша. Мы дважды пробивали колеса, глох двигатель старой «Газели», было холодно. Но ничего, добрались с сознанием хорошо сделанных правильных дел.

А Павел Кучеренко уже через неделю вновь едет на Донбасс. Есть там те, кто нуждается в помощи, хотя за годы своего волонтерства с 2014-го группа отвезла на восток десятки тонн харчей, бинокли, тепловизоры и т.д. и т.п. Значит, так надо.