Для большинства сотрудников редакции «УЦ» герои этой публикации по возрасту – дети. А для многих из тех, кому они пытаются спасти жизнь, даже внуки. Это трое студентов филиала Донецкого национального медицинского университета, который находится в Кропивницком. Эти дети работают в «ковидном» отделении Центральной городской больницы нашего города, и ко Дню студента они получили грамоты областного совета.
Александр Бабенко – студент 5-го курса, работает в реанимации. Юлия Баранец, работает там же, студентка 6-го курса. Елизавета Макеева учится тоже на 6-м курсе, работает в «инфекции» «ковидного» отделения. (Им 24-25 лет!) Мы связались с ребятами – захотелось поговорить с самым новым поколением медиков. Тем более в такой сложной эпидемической ситуации.
Первым вопросом было: как ваши мамы разрешили вам пойти работать в такое серьезное и, в принципе, опасное отделение? А после говорили об учебе, которую молодые люди совместили с работой, о планах на будущее, о том, что видят на работе, и, конечно, о том, что вакцинироваться нужно всем.
Александр Бабенко:
– Мама не знала, что я пошел работать в больницу, а это было еще весной прошлого года, когда все это только началось. Потом, когда узнала, противилась, запрещала, ведь я мог заразиться, заболеть. А потом смирилась. Да и я уже не мог это оставить.
Раньше я работал в реанимации кардиоцентра, поэтому знал все нюансы таких отделений. Знаю, как работать не только с аппаратурой, но и с людьми, там находящимся. И в областной больнице с «ковидными» я работал. Считаю для себя это очень серьезной практикой. Ищу что-то новое, ищу себя…
Меня, студента, хорошо приняли опытные врачи: учат, на все вопросы отвечают, объясняют, если что-то непонятно. Я знаю, что чем больше увижу, пойму сейчас, тем меньше ошибок буду допускать в будущем, когда стану врачом.
Сейчас я параллельно с учебой работаю в реанимации. Спрашиваете: какая обстановка? Ужасающая! Много людей болеют, и они тяжелые. И настолько тяжелые, что у них начинаются психические расстройства. Некоторые заявляют, что не хотят жить, вырывают капельницы, кислородные маски, не хотят есть. А их родные, которым нельзя заходить в реанимационное отделение, передают письма, и я их читаю больным.
Многие говорят: эх, зря я не привился. Не хотели, не верили. Когда умирают пациенты, не знаешь, как завтра пойти на эту работу и даже на занятия. Врач должен лечить! Спасать! А пациент не хочет спасаться и лечиться… Как быть?
Ежедневно сталкиваюсь с этим вирусом, с людьми, со смертями… Не думал, что уже буду знать фразу «профессиональное выгорание». Но у меня это было. Когда медики делают все возможное и невозможное, чтоб достучаться до людей, что вакцина – ваша страховка, а они это игнорируют. Я, конечно, к следующей смене восстанавливаюсь, но все же…
Пытаюсь нести позитив пациентам. Да, они в реанимации. Да, им тяжело, больно, невыносимо. Да, я в жутком защитном костюме, но читаю им письма, которые передали родственники. А там: «Мамочка, мы тебя любим и ждем. Ты выдержишь! У тебя все получится!»… Честно: слезы…
Я работаю в прекрасном отделении. Как медик желаю: пусть оно будет пустым!
Юлия Баранец:
– Я маме долгое время говорила, что работаю в реанимации, но не уточняла, в какой. Слегка недоговаривала, чтоб она не нервничала. Но от мамы ничего не утаишь, и со временем она все узнала. Но ее успокаивает то, что мы в защитных костюмах, и шанс заболеть сводится к минимуму. Легче заразиться коронавирусом в маршрутке, от знакомых. Мои родители живут в Гайвороне. Думаю, если бы жили здесь, они меня точно не пустили бы в «ковидную» реанимацию.
Раньше я работала в терапии. А когда открылась новая реанимация в «ковидном» отделении, нужны были сотрудники, я вызвалась. Сейчас такой период, когда врачи боятся пускать студентов к пациентам на практику – это связано с ковидом. А мне, считаю, посчастливилось работать в реанимации в такой период – это бесценный опыт.
К сожалению, в нашем отделении смертность высокая, потому что к нам поступают пациенты тяжелые, не всех удается спасти. За все время, сколько я там работаю, ни одного привитого пациента у нас не было.
Привитые болеют, но в легкой форме. Скорее всего, им хватает домашнего лечения под контролем семейного врача, без госпитализации. Хочется, чтобы все это услышали и поняли.
Что дальше, после окончания университета? Интернатура. Я бы хотела остаться в Кропивницком, и мне очень нравится неврология. Была бы рада, если бы все это сложилось.
Елизавета Макеева:
– Мама знала, что я работаю в городской больнице, вот и все. А на Валах я работаю уже два года. В «ковидном» – чуть больше полугода. Долго не приезжала домой, в Криворожский район, а когда получила первые «ковидные», приехала. Вот тогда родители все узнали.
На самом деле тяжело работать не так физически, как морально. Летальность выросла, тяжело наблюдать негативную динамику в лечении пациентов. В принципе, они не виноваты, хотя выбор у них был: вакцинироваться или нет. Больше половины пациентов, которых мы перевели в реанимацию, могли бы сегодня находиться дома среди родных.
Они быстро дестабилизируются и быстро уходят, и это тяжело. Тяжело видеть состояние их детей, которые приходят и пытаются хоть через окошко, через открытые жалюзи увидеть своих родителей. К сожалению, видят их не в лучшем состоянии. А то, что нам тяжело физически, то такое.
Мне нравится коллектив в отделении. Вообще врачи больницы на Валах какие-то особенные, мне так кажется. Квалифицированные, отзывчивые, дружные, на них очень большая нагрузка. Надо отдать им должное. Если что-то непонятно, всегда объяснят, придут, всегда на связи – 24/7.
Пациенты больницы часто говорят своим молодым спасителям: «Как же мы вас узнаем, когда выпишемся? Мы же не видим ваших лиц за масками». Специально для всех, кто выписался, наше фото замечательных ребят.
Які пільги можуть отримати ветерани при працевлаштуванні