Три японца в Бобринце

Ну вот, казалось бы, что делать трем уважаемым гражданам Страны Восходящего Солнца в не самом большом городе не самой большой области неньки-Украины? Оказывается, их привел в Бобринец… Троцкий! Да, тот самый «демон революции», который родился в тех краях. И скажите – как же было журналисту «УЦ» не поехать вместе с Ито-сан, Акитомо-сан и Абэ-сан в славный город на берегу Сугоклеи и не пройтись вместе по историческим местам?

Но прежде – с чего все началось, как попали эти три товарища к нам. Есть у нас независимый свободный профсоюз работников науки и образования, его возглавляет наш земляк Владимир Фундовный. Профсоюз этот, оказывается, имеет обширные международные связи. По профсоюзной линии в августе этого года в Японии по программе обмена опытом побывали четверо украинцев, в их числе учитель английского языка Кропивницкой ООШ №4 Андрей Ткаченко. Там Андрей подружился с несколькими японцами, они профсоюзные деятели и при этом руководители не очень крупных компаний и организаций. Они показывали Андрею Ткаченко Токио, а он в ответ пригласил их приехать в Украину. И те с удовольствием согласились. Один из них, Ито-сан, еще в советские времена бывал в Киеве, кстати. Для приезда и осмотра выбрали несколько мест – Киев, Одесса и Кропивницкий – это уже заслуга педагога Ткаченко, что он решил открыть иностранцам и наш город. А японцы неожиданно заявили: «Кропивницкий – это там, где неподалеку родился Лев Троцкий? Мы хотим это видеть».

Откуда у жителей абсолютно буржуазного государства, третьего по уровню ВВП в мире, стране грандиозных корпораций такой интерес к человеку, который призывал раздуть мировой пожар революции и считается главным идеологом красного террора? Что может привлекать в этом человеке таких миролюбивых и гуманных людей, как японцы?

Оказывается, как рассказали нам японские гости, лет сорок назад, в пору их юности, в Японии были весьма популярны левацкие идеи, в частности и взгляды Троцкого. Абэ-сан, который учился на русском факультете Токийского университета и диплом защищал по творчеству Чехова, в то время прочитал почти все книги Троцкого.

Вот интересно, как много среди читателей «УЦ» тех, кто читал хоть что-то из Троцкого? Но дело не в этом. В пору юности наших заморских гостей (а всем им за шестьдесят) Япония еще не заполонила мир своими «Тойотами» и «Ниссанами», весь мир фотографировал «Полароидами» и «Кодаками», а не камерами «Никон» и «Кэнон». Перенаселенная страна жила не особо богато, а ни для кого не секрет, что чем беднее общество, тем лучше в нем приживаются идеи типа «все отнять и поделить». Наши гости давно переболели этими юношескими увлечениями и прекрасно себя чувствуют в мире «наживы и чистогана». И их приезд в Бобринец – это такой себе возврат в юные годы, где, кроме Троцкого, было много чего хорошего… Ну и Токийский университет «Тодай» в те годы был рассадником вольнодумства – даже факультет русский у себя завели, единственный в стране, для которой СССР был кровным врагом.

Андрея Ткаченко в Японии поразило наличие литературы об Украине. Видел и на японском языке (кстати, японцы чаще говорят «Укураина», это особенности произношения, так им проще), и даже солидное издание на трех языках – японском, английском, украинском. Современное, там уже Кропивницкий, а не Кировоград, и очень взвешенно написано обо всех перипетиях нашей истории.

В Кропивницком японцы побывали в 4-й школе. Даже не знаю, кто был более счастлив – шестиклассники, впервые увидевшие японцев, или японцы, впервые увидевшие украинских школьников. Автор этих строк, журналист, ни за что не догадался бы поговорить с приезжими о фильмах о Годзилле и о том, как к ним относятся в Японии. «О, Годзилла!» – уважительно отвечали японцы. Все до единого школьника сделали селфи с гостями, долго их не отпускали. Японцы сами много фотографировали – у них два фотоаппарата на троих было, понятно, марок, упомянутых выше. «Сколько учеников в школе учится?» – спросили японцы. Услышав, что более семисот, они поразились. «Какой большой школа! В Япония нет таких больших вообще!» А когда они услышали, что в Кропивницком есть школы, где намного больше детей, то просто пораженно замолчали, осмысливая.

Вообще, наверное, так же выглядел бы и любой наш человек, попавший куда-нибудь в Папуа – Новую Гвинею. Все кругом экзотика. Почему не сравниваю с Японией, где мы бы тоже так всему дивились? А мы просто больше о них знаем и понимаем, говорит педагог и организатор приезда товарищей Андрей Ткаченко, пробывший в Японии две недели: «Отличий много, но такого, чтобы совсем удивило, нет. У нас степь, а у них горы кругом, ну и отношение к пространству другое».

О, как это было заметно! Когда мы ехали в Бобринец по отлично отремонтированной дороге почти везде (хоть не стыдно было перед гостями), то сквозь осенние лесополосы, с которых уже опала листва, прекрасно проглядывались наши бескрайние поля на много километров вдаль. Японцев это просто приворожило, скажу так. У них таких пространств почти нет, рисовые и соевые поля намного меньше. Еще японцы несколько раз говорили: «Какая черная земля!» Кругом была зябь, земля, вспаханная не так давно, и наш легендарный чернозем смотрелся во всей красе.

Еще их поразили курганы. Когда мы рассказали, что это места захоронения, японцы были поражены. У них почти 100 процентов людей кремируют, после них остаются небольшие урны с пеплом. А тут чуть ли не полгектара для одного человека после смерти!

Что поразило в наших гостях – более чем скромность в одежде. Джинсы, неприметные свитера, пиджачки, в которых у нас лет двадцать назад ходили сельские учителя. Это у части японской молодежи принято одеваться ярко и эпатирующе, а люди постарше очень сдержанны. И это притом, что все три наших гостя – руководители! У одного небольшая IT-фирма, у второго – производство стройматериалов, третий возглавляет один из культурных центров, что-то типа наших домов культуры. Это на какие-то важные переговоры эти люди надевают дорогие костюмы и галстуки, а в путешествиях одеваются в удобное. Кстати, путешествуют они очень много, как я понял из их рассказов.

В Бобринце нас ждал весь коллектив районного музея, плюс еще учителя из школ подошли, художник местный. Не раз приходилось слышать, что японцы – народ идеальный для экскурсий, все внимательно слушают, в конце только вежливо спросят что-то. Гостям рассказали и о первобытных стоянках, и о курганах – тут японцы, видевшие такое по дороге, подробно расспрашивали и качали головами.

Много говорилось о Марке Кропивницком и других членах этой семьи, японцы не сразу сопоставили эту фамилию с нынешним названием областного центра, а понимание их поразило (может, это громко сказано, просто японцы, во всяком случае эти, не стесняются выражать эмоции, наоборот, делают это чуть ли не напоказ).

Ну и дело наконец дошло до Троцкого, ему посвящено отдельное небольшое место в музее. Сотрудники сразу развеяли несколько мифов, гуляющих по Интернету. Якобы в музее есть посмертная восковая маска, снятая с Троцкого, и даже тот самый ледоруб, которым Рамон Меркадер лишил его жизни. На самом деле не так и много материалов, прямо связанных со Львом Давидовичем, есть в музее. Есть кирпичи с фабрики его отца, с фирменным логотипом – буквой «Б» – от фамилии Бронштейн. Есть крупные фрагменты фриза камина из поместья Бронштейнов, кое-какая сельскохозяйственная утварь, есть даже платье няни, которая воспитывала маленького Леву Бронштейна (какие же сказки она ему читала?!).

Когда мы с японцами пошли по Бобринцу, те даже фотоаппараты не успевали зачехлять. Всего через несколько домов от музея стоит дом Капитолины Кропивницкой, матери нашего корифея. А дальше – дом, в котором жили и Лев, и прочие члены его семьи, когда приезжали в Бобринец со своего хутора. Улица раньше называлась Комсомольская, теперь зовется улица Корифеев, хотя табличек с новым названием не встретишь. Дом, конечно, был перестроен, но фундамент тот еще, да кирпич старый пошел в дело. Кстати, старожилы вспоминали, что по этой и ближайшим улицам юный Лева гонял на мотоциклетке, чуть ли не  единственной в Бобринце на то время, гонял нагло и дерзко, пугая пешеходов.

Японцам очень приглянулось легендарное здание на территории рынка, которое называется «Локанда». Мало кто даже из местных знает, откуда такое неукраинское, скажем так, название. «Локанда» да и все. Представляет она из себя павильон с каким-то подобием ротонды наверху. В павильоне, как и во времена молодого Троцкого, торгуют мясом и молокопродуктами. В здании мало что изменилось, разве что окна металлопластиковые. Что это место значило в жизни Троцкого? Во-первых, большую часть здания арендовал его отец. А во-вторых, в начале 1905 года, вернувшись из эмиграции в родные края, он приехал в Бобринец, о чем сообщала елисаветградская газета «Голос Юга». По легенде, из той самой ротонды Троцкий 12 (двенадцать!) часов ораторствовал, и тысячи его слушали. Люди, конечно, менялись, одни уходили, другие приходили, а Троцкий вещал о революции и прочих таких вещах. Сейчас никто не скажет – правда ли, что 12 часов, но японцев этот рассказ просто поразил, в разных ракурсах мы там фотографировали и фотографировались очень долго.

По пути назад, в Кропивницкий, японцы более чем активно и на эмоциях обсуждали поездку. «Троцкий», «Бобринец», «Кропивницкий», «Кировоград» – только эти слова, естественно, мы и могли различить в их оживленной дискуссии.

Из областного центра японцы отправились в Одессу. Надеемся, впечатления от Жемчужины у моря не затмят память о пребывании в Бобринце и Кропивницком. «В любом случае они повезут домой хорошие впечатления об Украине. Расскажут всем. Пусть и другие к нам приезжают»,  – говорит Андрей Ткаченко.