Земля за деньги: между «да», «нет» и будущим кризисом

С приходом новой власти в стране в очередной раз заговорили об отмене моратория на продажу сельхозземель – уже со следующего октября. Аграрии, в том числе и в Кировоградской области, протестуют. Но довольно вяло. Есть мнение, что «по-тихому» будет пока сезон не закончится и они заняты.

Предметные опасения по поводу реального воплощения земельной реформы в предложенном на сегодня виде и его последствий, касаются не только и не столько возможности условного бунта латифундистов.

– У меня подозрение, что тут, так же, как у «попередников», паи – это только прикрытие. Паями никто заниматься не будет. А вот почти 10 миллионов гектаров земель госсобственности, которые не распаеваны, которые идут массивами и хозяйствами – вот это вкусно, – отмечает один из собеседников «УЦ», находящийся глубоко в аграрной теме.

Денег нет

Начнем, пожалуй, с того, что расположившийся на самом конце цепочки земельных взаимоотношений арендатор собственно крестьянских паев, как правило, имеет приоритетное право на такую покупку. И, в принципе, с удовольствием купил бы. Другое дело, что нет денег.

Об этом говорит Юрий Крутько, один из основателей «Аграрной самообороны» и собственник частного предприятия «Славутич-Агро» из Бобринецкого района. В прошлую пятницу он в числе полутора десятков аграриев из четырех районов области митинговал у дороги на въезде в Кропивницкий, у въезда со стороны Бобринца.

– Мы не совсем против продажи земли – понимаем, что жизнь идет и она необратима, – констатирует Крутько. – Хотим, чтобы хотя бы не было продажи земли иностранным компаниям. Был земельный форум, президент сказал, что иностранцы ее не купят, что будет продаваться отечественным компаниям, которые зарегистрированы в Украине, но в том числе и тем, среди собственников которых есть иностранцы. Они будут иметь доступ к дешевому кредитованию, и мы будем в неравных условиях – сейчас ставка кредитования в Украине 19-25%, а у них будет под 3-5%, есть инвестиционные фонды, которые устраивает и 2% годовых, они тут зарегистрируют компанию… У нас нет денег на это. Это уничтожение малого и среднего бизнеса – для семейного фермерского хозяйства нужно хотя бы 100 гектаров, чтобы как-то жить. Лучше, чтобы землю могли покупать физические лица, граждане Украины. Хотя бы первые два-три года. Посмотрим, как двигается эта реформа, можем добавить юридических лиц, потом уже и иностранных. Такой я вижу выход – мы не допустим такие компании, как «Кернел», например, к этому рынку сразу.

Крутько приводит в пример опыт других постсоветских государств – Польши и Литвы, которые в свое время закрывали земельный рынок для иностранцев до условного выравнивания уровня жизни в стране с общеевропейским.

Впрочем, единого мнения по поводу того, как это должно быть, по словам Крутько, нет даже среди самих аграриев. Одни считают, что землю вообще нельзя продавать, другие говорят «дай Бог». А часть земли уже фактически куплена – через «серые» схемы, через аренду на 49 лет с выплатой арендной платы наперед, договоры мены и т.п.

– Возможно, стоит провести референдум – нужно ли нам его (рынок земли. – Авт.) открывать. Зеленский заявлял, что важные вопросы будут решаться на референдумах, – напоминает предприниматель. – Не хочется, чтобы здесь было, как в Аргентине, Бразилии – проезжаешь, тут табличка Cargill, там – Bunge, транснациональные компании. Холдинги думают только о прибыли, а мы здесь живем, думаем и о том, чтобы людям лучше жилось…

Неурожай + инфляция

Как бы то ни было, если государство даст стартовый свисток, арендаторам ничего не останется, как покупать. Прогноз участника рынка – грядет вынужденный неурожай.

– Цены на масло упали на 5%, на подсолнечник – на 25%, аграрии видят в этом сговор, – говорит Крутько. – Обращались к премьер-министру, чтобы Антимонопольный комитет это рассмотрел. Те, кто работал как «единоличники», без НДС – я вообще не знаю, как они будут в следующем году существовать, хоть бы за паи нормально рассчитались. В ноль они не выйдут точно при такой цене. Особенно юг области, урожайность у людей есть по 15-18 центнеров того же подсолнечника, при среднем по Украине в этом году 25-27, юг всегда «сгорает». Когда сеяли, курс доллара был 28, брали солярку, средства защиты растений, посевной материал, нам давали из расчета, что курс доллара – 28, сейчас – 24,50. Это все ложится на нас, мы же за паи выплачиваем в гривне. Все производители техники, удобрений жалуются: рынок застопорился, все покупают только самое необходимое, ждут рынка земли. Это ударит по урожайности – мало того, что осадков нет, которые нужны для озимой пшеницы. На следующий год может быть небольшая катастрофа – удобрений, техники покупается меньше, все будут вкладывать в землю. Это может дать нам снижение урожайности, может, и на 30%. Все понимают, что сейчас земля будет дешевле, потом она будет дорожать.

Богдан Андрющенко, поработавший и в Кабмине, и в Раде, и в Кировоградской областной администрации, в свое время – руководитель группы экспертов при одном из вице-премьеров страны и член координационного совета по вопросам аграрной политики при Кабинете Министров Украины, указывает на другие подводные камни возможного фальстарта.

– Приедь куда угодно, в Компанеевку, например, посмотри на кадастр и увидишь, что участки накладываются один на другой, – говорит он. – Как их продавать – одному Богу известно. Люди начнут спорить между собой, кто кому и что должен. Это маленькая проблема. А большая – что в абсолютном большинстве участки земель сельхозназначения не выведены в натуру. Для того, чтобы что-то продавать, надо, чтобы это была как-то очерченная собственность. Открываем закон, смотрим процедуру, что такое выведение земельного участка в натуру: кроме того, что нужны заявки, все прочее, это какие-то колышки, которые нужно вбить, показать границу, полевую дорожку к участку сделать. Возникает вопрос, как это будет происходить? Поля до сих пор не распаеваны в натуре, потому что любой такой процесс сразу же остановит работу на этом поле. Если мы запустим туда землемеров, трактор будет стоять… У предприятий денег нет. Они будут их где-то искать. Банковская система не поможет – там нет такого ресурса. Соответственно, они будут искать каких-то заемщиков, «ужиматься» с затратами, банально сбивать цену… Они влезут в долги, им станет тяжелее, как-то они выдержат. Но долги нужно отдавать. Каким будет финансовый результат? Часть земель у них однозначно выпадет из обработки, и этот период будет длиться лет пять-семь. Потому что каждый кусочек, который будет запускаться в процесс продажи – поле нужно будет остановить. Ты ничего на нем не зарабатываешь. При этом ты подготовил землю к посеву, земельный налог платить надо, за паи платить надо. Кто-то об этом говорит, какие-то компенсаторы закладываются? Нет. Финансовый результат у них падает, они уменьшают количество налогов, которые заплатят, потому что у них нет денег. Нас ждет, я не скажу «вал банкротств», но проблем – да. Следующий момент – раз часть полей выпала из обработки, будет недопроизводство в масштабах страны. Упало производство – тут же подскакивает цена на остаток. Подскочила цена – пошла инфляция.

То, как селяне, которые продадут свои паи, могут потратить полученные деньги, может качнуть маятник еще сильнее.

– Люди, которые, если брать нашу статистику, тратят больше половины своего дохода на продукты питания, объективно не могут вкладывать в какое-то развитие, они их просто «проедят». Значит, они очень быстро закончатся, и возникнет гиперинфляция. Потому что падение производства и резкий рост потребительского спроса, – прогнозирует Андрющенко. – Тем, кто хочет «треша», стоит почитать о том, как происходили земельные войны, например, в Аргентине в свое время, когда жизнь человека стоила приблизительно полмешка картошки. Утрирую, конечно, но риски присутствуют, я не вижу ни компенсаторов, ни хотя бы рамочного понимания, что эти риски существуют.

Подтексты по тексту

Исчерпывающих ответов на свои вопросы от представителей власти пока не получают и «на земле» – по словам агробизнесмена Юрия Крутько, хотя министр финансов говорит, что проект льготного кредитования аграриев есть, сами аграрии его пока не видели.

– Люди напуганы, не знают, будут ли дальше действовать договоры аренды,  которые сейчас есть, или тот, кто купил, сможет их разорвать – разъяснений нет, – утверждает он.

Не меньше вопросов без ответа и у отраслевого эксперта Богдана Андрющенко – помимо констатации, что российский капитал сможет зайти через кипрский или сейшельский офшор и стать собственником части Украины. Земля – это ведь и территория.

– Проект крайне сырой. В то, что уже предлагалось раньше, инициаторы просто пытаются вставить несколько изменений,  – считает он. – Простой пример. Каким конкретно способом будет фиксироваться тот  процент, который они записали, – концентрация в одних руках не больше 15% от территории области. Как, до какой запятой мы будем это мерить в реалиях? Допустим, какая-то территория признается непригодной к использованию, количество сельхозземель меняется – как будет происходить перерасчет? Кто будет контролировать этот процесс? У нас зачастую используются карты еще 1980-х годов, на них показано поле, а там уже деревья выросли. Реальной картины не знает никто. Это только по территории, а есть еще масса других вопросов. Часть земель сейчас уже выведена из оборота, там уже что-то построено, например, а по документам они числятся, как сельхозземли. Проценты крайне сложно посчитать, это источник конфликтов и коррупции.

Как минимум спорным Андрющенко находит и озвученное в Министерстве развития экономики, торговли и сельского хозяйства мнение о том, что для потребностей Национальной академии наук достаточно 10 тысяч гектаров.

– Мы говорим об апробации сор­тов, например, где нужны разные климатические зоны, – подчеркивает он. – Только четыре сортостанции в Кировоградской области занимают совокупную площадь приблизительно четыре тысячи гектаров. Только в одной области, не считая других государственных предприятий. А есть еще потребности животноводства – для селекции, для целой кучи вещей.

А еще законопроект дает не все ответы на вопрос о том, какой будет судьба земель госпредприятий.

– По действующим правилам, ее нужно распаевать перед продажей, – поясняет Андрющенко. – Влияет то, сколько работающих и какая средняя площадь пая по территории. Если раньше на предприятии работало 300 человек, сейчас – 50, а размер пая не изменился, что будет с остатком? Сейчас значительная часть этих предприятий находится в списке не подлежащих приватизации. В партии власти уже анонсировали, что списки будут ликвидированы. Соответственно, предприятия окажутся «на свободе». Плюс обнулить академию наук. Никто не вспоминает и о других земельных банках – земли пенитенциарной службы, колония – это бывший колхоз. В Устиновском районе, например.  Я не говорю о землях Минобороны и многих других…

Снаружи

Еще одна цепочка рассуждений – как бы общий вид ситуации теперь из-за пределов Украины. Просто еще одно субъективное мнение. Уже в 2010 году денежная масса в мире превышала общемировой валовой продукт в девять раз. Денежная масса растет гораздо быстрее в первую очередь потому, что людям понравилось жить в долг, это снежный ком. Экономика замедляется, а денежную массу куда-то нужно девать, ее нужно где-то «сжечь». Локальных войн для этого не хватает. Мир тем временем стоит на пороге очередного финансово-экономического кризиса – его обещают уже в следующем году. И тут подворачивается Украина, где много денег сразу можно почти буквально закопать в землю. Именно поэтому Мировой банк заинтересован в том, чтобы мы ее начали продавать.

– Суд по правам человека не сказал, что нужно ликвидировать мораторий, –  подчеркивает Богдан Андрющенко. – Если прочитать все решение, там говорится, что да, есть определенные нарушения, но каждая страна имеет право самостоятельно регулировать эти отношения. То, что мы не приняли решение, – вот это плохо, что мы зависли между «да» и «нет». Нужно как-то закончить этот процесс.

Андрей Трубачев, «УЦ».