C огромным удовольствием обвел красным кружком в календаре личных памятных дат 29 ноября 2017 года. Причина достаточно веская: на сцене театра Кропивницкого с большим успехом прошел спектакль Homo Soveticus по пьесе известного российского писателя-сатирика Виктора Шендеровича.
Главные герои – практически антиподы: бывший инженер харьковского завода Вольф Гольдинер, ныне житель Нью-Йорка и вдовец, и молодая американка Джейн Уотсон, которая неожиданно оказывается Женей Ровинской, тоже харьковчанкой. Коллизии сюжета, блестящие мизансцены, убийственные диалоги – все это пересказывать нет смысла, нужно видеть. Более того, спектакль нужно пережить вместе с актерами Ольгой Жуковцовой (Днепр) и Вячеславом Гиндиным (Харьков). Без сомнения, успех автора пьесы и двух потрясающих актеров заслуженно разделили режиссер Максим Голенко (Киев), продюсеры: харьковский – Михаил Бондаренко (он, между прочим, открыл Украине Нино Катамадзе) и кировоградский – Сергей Войц, а также модная группа SHKLO.
Бонусом к спектаклю послужило наше общение с Вячеславом и Ольгой.
В ходе разговора с Вячеславом Гиндиным сразу же выяснилось, что оба мы хорошо знакомы с прототипами главных героев пьесы. И оба можем в полной мере оценить точность и реализм персонажей трагикомедии Виктора Шендеровича. И, что совсем уж удивительно, большинство зрителей, которые никогда не бывали в Бруклине и на Брайтон-Бич, тоже отлично поняли все проблемы тамошней жизни Вольфа и Джейн. Один живет исключительно советским прошлым и проклинает Америку, которая его кормит и лечит. Другая – дитя прагматичного, законопослушного общества. Они, как восток и запад, никогда не могут сойтись. Или все же могут?..
– Вячеслав, а почему, собственно, Шендерович?
– Предложили. Дело в том, что актеры зачастую работают с материалом, который им предлагают, и очень редко диктуют режиссеру: «А вот я хотел бы, чтобы на меня поставили там, скажем, “Гамлета”…» И режиссер ради этого актера берет и ставит. На самом деле с Виктором Анатольевичем мы давно дружны и знакомы уже, наверное, лет 20. История наша берет начало с театральных фестивалей и капустников, там подружились и поддерживаем эту дружбу до сих пор. И поэтому, когда продюсер Михаил Бондаренко предложил мне работать в пьесе по Шендеровичу, конечно, я сразу согласился, потому что знаю Виктора Анатольевича, читал практически все, что он пишет, писал, и у меня есть книги с его дарственными подписями. Это тот материал, который я понимаю, как трактовать. Я понимаю, как сегодня его можно доносить до зрителя, на каком языке можно разговаривать и так далее. Потом возник режиссер Максим Горенко. Ну это просто супер! Он работает главным режиссером киевского Дикого театра. Его постановки – это такой трэш, такой стеб, черная комедия, которая порой шокирует, бьет даже где-то наотмашь, но это интересно, это приковывает, мощно берет внимание на себя. Вот поэтому.
– Есть проблема, и ее невозможно обойти. У Виктора Шендеровича особый статус в России – практически личный враг Путина. И в то же время Шендерович, прямо скажем, уже не так популярен сейчас в Украине, как 20 лет назад. Насколько эти две проблемы сказываются на актуальности его творчества?
– Ну, насчет России вы абсолютно правы. Там сейчас любая яркая индивидуальность находится в определенном статусе и положении, особенно если она высказывает смело критическую точку зрения на их строй.
– А разве у нас не так?
– Нет, у нас, к счастью, не так. Вот вы знаете у нас драматургов, которые были бы признаны чуть ли не врагами народа?
– Я знаю яркие личности, которые оказываются в обструкции, например, Зеленский сейчас…
– Зеленский?.. Вы знаете, это проблема периодической травли, но я не думаю, что к этому прикладывает руку лично товарищ Порошенко, как Путин, скажем, в России борется с врагами народа. Я не считаю, что у нас так же, к счастью.
Что касается популярности Шендеровича в Украине, он не так давно был в Харькове и собрал полный, «битковый» зал театра имени Шевченко. Это был цвет, интеллигенция Харькова, и это был даже не один концерт, он там два дня работал. И билетов не было… Он приехал на премьеру, вышел на сцену под неистовство людей, зала. Это был такой кайф! Это нужно прочувствовать, увидеть, когда тысячный зал «Э-ээээй!!!». Понимаете, ведь зрителя не обманешь, если это халтура, они в лучшем случае вежливо поаплодируют, а в худшем – уйдут. А когда такой прием, когда так принимают не только нас, но и автора, это уже о чем-то говорит.
– На мой взгляд, пьеса о судьбах людей, о человеческих качествах, но в рецензиях часто пишут: пьеса о «совке». «Совок» – это всегда плохо?
– «Совок» – это всегда плохо! И пьеса эта не о «совке». Я вам скажу такую штуку. Когда приступили к репетициям, мы с Виктором Анатольевичем переписывались в «Фейсбуке», и он мне написал: «Славочка, я очень боюсь, чтобы это не было пьесой о “совке”». Я ему пишу: «Виктор Анатольевич, это не о спектакле. “Совок”, как у вас и прописано, - это фон. Это лакмусовая бумажка, которая проявляет личностные качества человека, а на самом деле это трагикомедия о двух людях разных поколений, разных мировоззрений, разного социума, которые вот так вот столкнулись, и с ними что-то происходит…» А парадокс на самом деле заключается в том, я знаю таких людей в Германии, в Америке, что они живут там и кроют город, страну, в которой живут, по-черному и тоскуют по Советскому Союзу. Где были колбаса за 2,20, профсоюзные путевки… Потому что память как бы убирает все негативное, а оставляет время и события, когда они были молоды. И они путают зачастую счастье свое человеческое, принимая его за счастье, которое давал социум, которое давала страна.
Я склонен рассматривать счастье тех лет как счастье человека в своей семье, со своими родными, со своими близкими. И даже в 30-е годы, годы жуткого тоталитаризма, жили люди, которые были счастливы внутри своей семьи. Понимаете, но в то же время у них всегда был чемоданчик под диваном на случай стука в дверь. Вот вам и «совок»…
– Скажите, а что уходит вот с тем поколением, которое мы априори считаем поколением Советского Союза? Что уходит такого, о чем действительно стоит пожалеть?
– Ну, во-первых, я не стал бы так обобщать: в каждом поколении есть мерзавцы, в каждом поколении есть герои, в каждом поколении есть личности и есть ничтожества. То поколение перенесло безумные страдания – войну, лишения и так далее… И если мы говорим о лучших представителях того поколения, у них был какой-то особый стержень правды, не в том смысле, чтобы бить себя в грудь и кричать: «Я воевал!»
Сейчас у нас другая война, другое горе в нашей стране, и сформировалось уже поколение ребят, которые прошли свою войну и проходят ее. И неизвестно, когда она закончится, будь она неладна. И там будут свои герои, и они уже есть. И это будет как бы проекция от того поколения, я имею в виду лучших образцов того поколения, на нынешних.
Но лучше, конечно, чтобы это все было без войн. Чтобы была такая, понимаете, среда (это утопия, мы мечтаем сейчас как бы), которая воспитывает, рождает гениев и творческие личности без всяких войн и катаклизмов, без революций этих жутких, как та, которая была 100 лет назад. Ведь на самом деле человеку нужна любовь, человеку нужны родные, близкие, семья, и тогда у человека будет все…
Ольга Жуковцова сегодня известна всей стране по нашумевшему и самому популярному сериалу в Украине – «Слуга народа». В нем она блестяще сыграла Оксану Сковороду, помощницу Сергея Мухина (Евгений Кошевой).
– Оля, вопрос, который вам, наверное, не раз задавали: как вы попали в «Слугу народа»?
– Как я попала? Я когда-то снималась в скетч-шоу «Красотки» для «Нового» канала. И у меня был там партнер Кирилл Бин, который и посоветовал меня режиссеру Алексею Кирющенко. На тот момент я уже жила в Днепре. И вот они мне позвонили, предложили. Я сказала: «Я не могу ехать на пробы, но могу приехать на съемки». И приехала на один съемочный день. Наш дуэт с Женей Кошевым получился классным, очень всех смешил, я хорошо оттеняла его. В общем, мне повезло. Большое счастье для артиста сняться в полнометражном кино, в художественном, когда ты за день снимаешь не 10 минут, а только 3 минуты, это совершенно другое качество работы, это огромное удовольствие, когда снимается тысяча ракурсов, у тебя есть много возможностей попробовать. Это мой первый художественный фильм, и он такой важный, как мне кажется, не только для меня, но и для нашей страны.
– Скажите, пожалуйста, сами как думаете, вы попали в этот состав, потому что у вас, так сказать, «юмористическое» прошлое?
– Вы знаете, эта роль Оксаны – она же не юмористическая. Она же вообще не юмористическая! Я скажу честно: для меня самой, я думаю, это какой-то подарок судьбы. Я как-то выписала для себя одну цитату из Ветхого Завета. Я попробую ее адаптировать, упростить: иногда не самый умный профессором становится, иногда не самый быстрый побеждает в соревнованиях. Но вот в жизни что-то должно сойтись, и у каждого вера своя, и у каждого свое понимание, что нужно делать в этой жизни, чтобы она тебе что-то дала.
– Очень хочу спросить у вас о «квартальцах». Читателям очень интересно, какие они в жизни. Вы же их видели настолько близко, целыми днями на съемочной площадке, это хуже, чем дома, нельзя уйти в другую комнату…
– Я это называю бесплатный приватный корпоратив. Они не могут перестать шутить. Я думаю, что дома, наверное, они отдыхают. Но когда они встречаются – наслаждаются общением… Почему они так долго живут своей юмористической командой? Потому что у них семья, они на одной волне. Конечно, иногда Женя играет в игры в телефоне. Володю могут занимать журналисты, какие-то дела, он постоянно должен что-то решать, потому что он же и продюсер. Но при всем при этом я вам скажу, что было очень легко, очень весело, и когда Алексей Адольфович Кирющенко, наш режиссер, пытался меня наказать всякими возможными способами, то Володя старался помочь мне. Просто по-человечески помочь, потому что он видел, что сложная ситуация.
– А как вам снималось с Кошевым? Он ведь очень смешной в жизни?
– Мне все задают этот вопрос! Я не знаю, передо мной был партнер, мы выполняли задачи, и мне не было смешно непосредственно во время сцен. Не было такого, чтобы он там меня «колол», как у нас это говорится, у артистов. Зато у нас была одна сцена, где меня Володя страшно смешил, хотя мы вообще стояли в стороне, просто присутствовали как бы в сцене, но я не могла удержаться. Еле дождалась, когда начали крупные и средние планы снимать, где мы не попадали в кадр, я ушла за кадр и не выходила, пока не доснимется сцена. И вот сколько было дублей, столько я стояла и с наслаждением хохотала там тихонечко себе в тряпочку, чтобы это в звук не попало.
– Один из самых ярких моментов фильма – это ваша постельная сцена с Кошевым. Все было настолько пристойно, настолько деликатно и смешно…
– Ну, это режиссер, Алексей Адольфович так выстроил. Он меня настроил, потому что мне было непонятно, как такого плана персонаж, как Оксана Сковорода, может испытывать бодун, секс (как оказалось, первый). Ну, то есть, очень много было обстоятельств, которые мне казались странными, я не понимала, как их взять и что именно из них вычленить, что играть. И Леша, я даже не помню, что Леша со мной там сделал, какие мне поставил задачи, но как-то мы это нащупали, он сказал: «Да-да-да, нашли!»
– А насколько был тактичен комик Кошевой в этой сцене?
– Он деликатно отворачивался. Режиссеру надо было показать меня, что я все-таки красивая женщина…
– И показали…
– Да они показали, гады, конечно, больше, чем надо, больше, чем мы договаривались. Ладно, мы простим им, красиво все было, поэтому простим. Но режиссер сказал: «Оля, время идет, пока ты красивая, давай чуть-чуть покажем». И я сказала: «Ладно»…
– О грустном. Сейчас Зеленский оказался в роли политической мишени. Почему выбрали именно его? Потому что такой вот яркий человек?
– Он просто довольно бесстрашный в своих высказываниях. Он очень откровенный. Если бы человек юлил, наверное, было бы сложно к нему придраться. А так его позиция довольно ясна, и позиция всего его творчества тоже.
Знаете, «Квартал» я смотрю только иногда по телевизору, но недавно впервые попала на их концерт. Когда все закончилось, выхожу, и Володя меня спрашивает: «Ну как тебе?» А я говорю: «Мне очень больно, что это все правда про нашу страну. Мне очень больно…» Да, было очень смешно, но я понимала, что с этим невозможно ничего сделать. Мне было больно, что я не видела выхода, не видела решения. И еще из-за того, что ребята -«квартальцы» выбрали такую позицию откровенную, выбрали себе такую сложную миссию.
Юлія Тимошенко розкритикувала уряд за заборону консульських послуг для молоді за...