Выставки скарба, которым владеет этот увлеченный человек, неоднократно проходили в разных залах Кропивницкого. Его знают и с ним дружат коллекционеры почти всей Украины. Периодически ему звонит Виктор Ющенко, чтобы поинтересоваться новыми поступлениями старинных предметов. А нового нет – со старым бы разобраться.
Коллекция – внушительная. Она поражает и вызывает трепет. Сундуки, лавки, инструменты, керамика, одежда, коврики и дорожки. Все это – архаика, которую Владимир собирал начиная с 2003 года. Ну как собирал? Ездил в села, в районные центры, стоял на рынках с табличкой «куплю все дорого». Приносили, предлагали. Чаще это были относительно молодые люди, которые избавлялись от того, что было нажито родителями. Хорошо, что они все это не сжигали…
Вообще-то мы с Владимиром Нагорным встретились ради того, чтобы еще раз написать о коллекции, чтобы ее сохранить. А написано было немало, в том числе были публикации в «УЦ». Решили еще раз, но ушли в сторону. Вернее, в прошлое Владимира. И открылось столько интересных деталей, о которых невозможно не написать.
С чего началось увлечение Нагорного-коллекционера? Все это было не спонтанно, не кем-то навязано, на то были предпосылки. Начать надо с того, что Владимир впитывал каждое слово своих родителей и прародителей об истории своей семьи, о корнях и ветвях. Его детство прошло в Великой Виске у бабушки. Ее фамилия Антоньева, в оригинале Антоний. Дед, Нагорный Алексей Васильевич, был единственным заготовителем птицы и кроля на два района – Маловисковский и Новоукраинский. Уважаемым был человеком. По маминой линии все были раскулачены, репрессированы. Владимир знает много деталей истории своей семьи. Может, поэтому ему было интересно общаться с людьми, слушать их воспоминания о прошлом: детстве, родителях, войне, оккупации, послевоенном периоде…
Еще в селе у бабушки и дедушки, а потом на родительской даче маленький Володя находил какие-то монеты, старинные предметы, даже награды. Ему было всего лет семь, а он уже увлекся собирательством. К этому подстегивал и отец, который собирал цветные вставки из журнала «Огонек» – мировая живопись. А мальчик стал собирать марки. Кто их в то время не собирал!
Первым предметом будущей огромной коллекции тогда еще мальчика Вовы была монета. Отец на огороде нашел 2 копейки 1756 года, отдал сыну. Он хранит ее до сих пор. Вот с нее и началась коллекция монет. Потом мальчишка попал в среду таких же увлеченных. Среди них – со временем ставший другом Александр Середа. Друзья обменивались монетами, еще будучи школьниками. «Сашка – отличный нумизмат, разбирается в этом предмете. Я у него многому научился», – говорит Владимир.
Монеты Владимир раздал, что-то продал. Остались марки. Он думал, что это детское увлечение сохранится на всю жизнь. Но случилась забавная история. У школьника Володи Нагорного была серия марок на тему «Лениниана». Сегодня это кажется странным, даже смешным. А тогда такие марки были дорогие. В магазине «Филателия» – по пять и даже десять рублей. Родители поддерживали увлечение сына, позволяли покупать новинки, давали на это деньги.
Вдруг объявляют областной конкурс на лучшую коллекцию, посвященную Ленину. Конкурс не персональных коллекций, а между школами. Все в школе знали, что у него есть марки этой тематики, и попросили их на выставку. После этого бюро комсомола не без гордости объявило, что школа заняла второе место в области! «Мне за участие дали двадцать или тридцать каких-то дешевых марок – в знак благодарности. А “Лениниану” так мне и не вернули. Сначала меня распирала гордость за то, что благодаря мне школа заняла второе место. А потом стало обидно за утраченную коллекцию», – уже с улыбкой говорит Владимир.
На этом его филателия закончилась. Хотя все равно он бегал на точки сбора коллекционеров, менялся чем-то. «Помню Ильина в сапогах, – говорит Нагорный. – Он подходил к нам, мальчишкам, как и матерые коллекционеры, и очень вежливо и интеллигентно интересовался: “А что у вас?” Они каждого из нас называли на “вы”. Собирались в парке Ленина, в кукольном театре, в ДК имени Компанийца. В “Компанийца”, кстати, собирались все, и спекулянты в том числе. Я там даже умудрялся сигаретами торговать. Знакомые мореманы привозили, а я перепродавал. На разницу в стоимости можно было в кино сходить, марки купить или книжку какую-то».
Родители отдали (именно отдали) сына в музыкальную школу. А он пропускал уроки, предпочитая им, как сейчас говорят, тусовки. Но на тех тусовках собирались люди, увлеченные историей, предметами старины. «Ильина и таких, как он, интересовали античные монеты, средневековые крестики, – вспомнил Владимир Нагорный. – Кстати, к Анастасьеву домой я попал, когда мне было пятнадцать лет. Привел меня к нему Олег Коваленко. На тот момент я обладал неплохой коллекцией крестиков, и Олег повел меня к человеку, у которого есть умные книги. Помню, что Анастасьев лежал (он тогда болел), я показал коллекцию – он сразу встал. Заинтересовался, достал огромную книгу, в которой описаны кресты. У меня был серебряный крестик с клеймом “ПЛ”. Он нашел описание: “ПЛ” – “Петр Лукин – мастер серебряных и бронзовых дел из Рязани”. И он спросил: “Володя, а у вас случайно желтого металла нет?” У меня не было. Я очень много узнал, многому научился с первой встречи. Это была просветительская лекция. А потом он показал огромный, в эмали, закладной крест. (Когда строили дома, закладывали в угол такой крест.) Он сказал, что такие кресты его тоже интересуют. Много позже мы встретились с Иваном Федоровичем, но он меня не узнал и не вспомнил».
Они потом встретились, много говорили, нашли общие темы, что естественно. Мы в нашем разговоре отошли от коллекционирования. Как-то углубились в прошлое, не очень далекое, и выяснилось, что Нагорный – инициатор и учредитель нескольких фондов и общественных организаций. Например, фонда Раевского – вместе с Бухаровым. С ныне покойным Хомандюком организовали «ЛУГ» – «Люблячі Украину господарі». Между прочим, благодаря Николаю Хомандюку у нас появился Дональд Джек Лондон, который преподавал в педакадемии. Он его нашел и пригласил сюда. Кстати, у Хомандюка родственники – Тарковские.
А еще было в судьбе Нагорного историко-культурологическое общество «Ойкумена». И были на жизненном пути Шляховой, Бабушкин, Цуканов, Гайда, Тупчиенко, Тютюшкин. Все эти люди и сегодня не безразличны к наследию нашего народа.
Да не будут возбуждены мозги новоиспеченных декоммунизаторов, но Владимир Нагорный работал в обкоме комсомола. Прикиньте! Там было всего два сотрудника, не являющихся членами партии, и он один из них. Сысоева, Каракулин, Штадченко (покойный) там работали. А еще Юра Воронов, по словам Нагорного, впервые привезший в наш город Вилли Токарева. Помните, он на стадионе выступал? И первая в Союзе выставка эротической фотографии была у нас в городе. И это тоже Юра.
«Приятно вспомнить. Мне посчастливилось работать с прекрасными людьми, – вспоминает Нагорный. – Штадченко – золотой души человек. А еще Люда Егельская. А директор банка “Аваль” – Юрий Петров. А Жора Топор! Когда комсомол уже развалился, стали создаваться организации для молодежи. Помните, у нас был “ТОМ”? Это Третьяков Олег. Организация спортивных секций, детские и спортивные площадки в городе. А первые видеотеки? Комсомол многим дал толчок. Кто-то достиг вершин здесь, кто-то покинул страну, а мы остались верны себе и своим истокам».
Сейчас они, друзья из прошлого, которые не покинули страну, встречаются на рок-концертах. Они слушают музыку своей молодости, своего становления людьми…
Но! Есть коллекция, которая нуждается в спасении. Владимир Нагорный – не просто коллекционер. Он сетует на то, что, если продает какие-то предметы коллекции, – люди соглашаются. А если хочет подарить – не хотят. Краеведческий музей заинтересовался его предложением, но наступил 2014-й год, Майдан, война…
Когда-то у него были реставраторы – до тридцати человек, в том числе студенты. Потом это «умолкло». Сейчас наш визави занимается современной мебелью. То, что он создал, – сегодня бренд, который называется «Майстерня реставрації та дизайну “Нагорні”», образец работы которой можно увидеть в столице, в ресторане Under Wonder и в других заведениях. Это сегодня, есть у них завтра, но есть много вчера…
Есть опасение, что наше «вчера» от нас уйдет. Владимир Нагорный опасается, что придут в негодность предметы старины, собранные на территории нашего региона, которые он не может хранить в надлежащих условиях. В помещении, где находится скарб, сыро, стабильную температуру обеспечить невозможно, поэтому на мебель «зарится» шашель, на ковры – моль. Эта наша история или продастся со временем, или погибнет. Надо что-то решать. Есть идеи?
Елена Никитина, «УЦ».
№17 (1586)