Каждый художник, с которым приходилось общаться, говорит не менее красиво, чем рисует. И когда его слушаешь, получаешь такое же удовольствие, как при рассматривании картин. Андрей Кулагин, чья выставка открылась в галерее «Елисаветград», превзошел все ожидания.
Во-первых, конечно же, его полотна. Идите, смотрите и наслаждайтесь! Они все живые, особенно портреты. Во-вторых, мастер-класс, который художник провел для журналистов и воспитанников художественной школы. Это была пастель. В-третьих, харизматичность Кулагина. Ну и – эксклюзивное интервью для «УЦ».
– Андрей Павлович, как вам творится в мире, в котором такое творится?
– На самом деле чем хуже ситуация в государстве, тем плодотворнее художник работает. Чем злее диктатура, тем больше рождается профессиональных художников. Если творческий народ будет искренним, нам стоит ждать гениальных работ.
– Что следует понимать под «творческим народом»?
– Не все же музыканты – композиторы. Не все художники – режиссеры. Ведь создание картины – это режиссура. Если будет много профессионалов, у нас в искусстве будут происходить хорошие вещи. Чем сильнее сжимается удавка, тем больше творческие люди раскрываются. Всегда так было. Как только можно все, художнику жить неинтересно, скучно, искусство становится пустословным. Нет трагедии. А художник – это и комедия, и трагедия. Если вокруг комедия, художник отображает трагедию, и наоборот.
Почему в прошлом были популярны передвижники? Потому что они сосредотачивали предреволюционное состояние. Все сосредотачивалось: ненависть к власти, неудобство власти, отмена крепостного права, мучительное прощание с опекой барина. Были же бунты – мужик не хотел освобождаться от крепостного права, привык так жить. Это был своего рода социализм. И вдруг привычное рушится, надо самому за себя отвечать…
– Учитывая то, как лихорадит Украину, у вас должно быть неиссякаемое вдохновение.
– А Украину лихорадит и объективно, и субъективно. Субъективно – это когда мы пытались рассказать, как всех накормим салом. А объективно – когда мы это сало выращиваем, но не тем продаем. Те, кто отвечает за политику, монетизируют наш патриотизм: выгодно – не выгодно. И начинается разделение общества. Красных и белых уже нет. Зеленые еще остались. Моя жена говорит, что скоро будут делить на привитых и непривитых. А до этого было: ты с Томосом, а я без Томоса.
С языком то же самое. Я спрашиваю: «Ребята, как ваших детей зовут?» Они говорят: «Сережа, Миша, Вася»… Я говорю: «А у меня Тарас. Я назвал его в Казахстане. И я говорю по-русски». Так кто любит Украину больше? Ты с Сережей или я с Тарасом? И вышиванку я в одиннадцать лет носил, а ты купил себе китайскую и надел, когда это стало выгодно.
Нам надо научиться любить Украину искренне. И не по чьей-то указке, а эгоистично: мне и моей стране выгодно это. Я рисую картину такую, чтобы мне не было стыдно показать ее в любой стране. И подписана она должна быть не просто «Кулагин», а «Кулагин, украинский художник». И если музыкант за рубежом виртуозно играет на фортепиано, все должны знать, что это украинский музыкант. Мы заявляем не себя, а свою страну. И нам не должно быть стыдно ни в живописи, ни в музыке, ни в экономике.
Через несколько лет историки скажут: были люди, которые приняли страну с сохой, а оставили с космосом. Но после были люди, которые приняли с космосом, а оставили с сохой. Не надо говорить о политике, покажите результат. Надо жить так, чтобы никто не имел ни желания, ни возможности «укоротить» нашу страну. Такую дипломатию развивать, чтоб от каждого нашего движения страна монетизировалась, а не проходимцы.
«Отче наш» – потрясающая молитва. В ней такие слова: «дай нам», «благослови нас». Если вы молитесь за себя – становитесь нищим. Если молитесь за общество… В богатой стране все богатые. В бедной даже богатый чувствует себя обделенным – изворачивается, прячет доходы, удирает в другую страну. У нас даже Бога пытаются присвоить: богатый строит свою церковь, нанимает своего попа и рассказывает, как ему жить – с Томосом или без. А Бог смотрит, смеется и говорит: «Ребята, вы вообще верующие или нет?»
– Вернемся к вашим словам о том, что для художника смутные времена – это хорошо. Вам хорошо?
– В смутные времена я всегда богател. У меня получалось быть прозорливым, предвидеть, что будет. Когда я построил дом и дачу, были смутные времена. Когда купил килограмм золота – были смутные времена. Вот сейчас я покупаю две квартиры… Я вижу, как себя будут вести деньги: обрушится доллар или рухнет. Плюс я же еще и коллекционер. Сегодня антиквариат ничего не стоит. А еще три года назад можно было купить вещь, которая вращалась вокруг своей оси и становилась в пять раз дороже.
– Обмельчали коллекционеры? Обеднели?
– А нет у нас среднего класса. Вот этот кризис меня коснулся – народ уехал. Если вы хотите купить в Киеве новую квартиру – не делайте этого. Строят неправильно, с нарушениями. Большей частью в стране руководят непрофессионалы. Настала эпоха аматорства, дилетантства. Врач – недоучка, учитель – из прошлой эпохи, пенсионного возраста, инженер – вообще не обсуждается. Скоро будут валиться сооружения, которые построили такие инженеры.
У меня есть приятели – писатели. Они присылают мне свои книжки и просят высказать мнение. Всем отвечают примерно одно и то же. В принципе, научиться писать несложно, сам пишу. Но вот как писал Достоевский? У него врач Сидоров и кухарка Соня говорили по-разному, у каждого был свой словарный запас. А у современных авторов у всех героев словарный запас того, кто это все пишет. И врач, и кухарка говорят одинаково. А это катастрофа для литературы, сразу видно дилетантство. Плюс неумение использовать великий русский язык.
– Сегодня в Украине такое не приветствуется…
– В мире есть два божественных языка: иврит и русский. Русский знаю, иврит учил. Послушайте, как интересно получается. «Ноах» (Ной) означает покой. А «тейва» – и слово, и ковчег. Теперь что мы имеем? Ной, покой, вошел в ковчег, закрыл дверь. Если вам тяжело, воды (неразбериха, муть) этого мира на вас давят, берите книгу, закройтесь там и обретете покой. Русский язык точно такой же. Пушкину не хватало слов, и он их придумывал, есть ведь пушкинский словарь. И сегодня это наш язык, а до Пушкина жили без него, как без картошки.
Современные писатели, получающие премии и награды, к сожалению, не владеют языком так, как классики. В одной из книг всего один образ описан. А образ такой: купалась в море на закате… Толстой на каждой странице такое описывал. Как это у него красиво! Да еще ж и его жена писала целые главы – это факт. Они с Софьей Николаевной одинаково мыслили. (Вы на нее, между прочим, похожи. Я знаю портреты.) И «носились» классики с этими образами, каждое слово – в точку, не лишнее. Описания зрелищные. А у нынешних – стандартный набор слов.
– Украина и русский язык. Как быть?
– Как только поднимают тему языка, значит, кому-то нужно получить бонусы, разделить людей. Пока мы зло смотрим друг на друга, у нас обоих в это время чистят карманы. Жертвы с обеих сторон. И это признают все нормальные люди.
– Почему вы не в Верховной Раде?
– А почему я там должен быть? Лет пятнадцать назад я прочитал потрясающую статью о последних годах жизни китайского императора Пу И. Его королевство хотели сделать экзотическим и возить туда экскурсии. Посчитали, сколько это будет стоить, и сказали: «Как дорого нам обходится Пу И, сделаем его садовником». Но была выставлена цена. Я переложил эту сумму на Верховную Раду и увидел, что у нас в парламенте 450 Пу И. Китай одного не смог выдержать, а Украина выдерживает 450…
– Вернемся к живописи. Что вы к нам привезли?
– Это выставка в честь моего 60-летия, гуляет по Украине. Сюда она приехала после Бердянска. Это сборная солянка – я люблю такие. Здесь акварель, пастель, масло. Исторические темы. Кстати, акварелью исторические темы никто не делает. Я всеядный. Доволен этой выставкой, потому что тут все есть.
А ваша галерея… Она в хороших руках человека, который любит свое дело. Мы с Николаем Цукановым познакомились четыре года назад. И это знакомство переросло в дружбу. Мы сходимся по всем вопросам – экономики, политики, патриотизма, коллекционирования, любви к искусству. У нас все совпало, пазл сложился. И мои выставки в галерее «Елисаветград» – продолжение дружбы.
Справка «УЦ»:
Андрей Кулагин родился в 1961 году в Семипалатинске, Казахстан. Окончил графический факультет Семипалатинского пединститута. Переехал в Украину в 1987 году. Киевлянин. В 1992 году под его руководством организуется реставрация памятника архитектуры 1702 г. костела в городе Тальное Черкасской области. В течение многих лет создает серию портретов под названием «Мои современники», в которую входит портрет Иоанна Павла II, хранящийся в галерее ватиканской библиотеки.
Андрей Кулагин – единственный художник на постсоветском пространстве, дважды получивший награды Ватикана за вклад в развитие культуры. На его счету более сотни персональных выставок во Франции, Италии, Польше, Чехии, Украине. Среди его заказчиков – Иоанн Павел II и Виктор Черномырдин, Михаил Козаков и Богдан Ступка, нунций Ватикана в Украине, послы и дипломаты различных стран.
Руководит народной студией живописи «Гармония» при КПИ. Художник, обладающий широким творческим диапазоном: пейзажи и натюрморты, портреты и лаконичная графика. Лауреат многих премий и наград.
Благодійний бал краси та грації