Качельки на могилах?

Одно из самых обсуждаемых событий прошлой недели – установка детской площадки возле старого кладбища на улице Хмары (бывшая Пионерская). Первым сообщил эту новость сайт «Мандарин» со ссылкой на обеспокоенную жительницу района. По информации сайта, жительница переживала за здоровье детей – по ее мнению, трупный яд впитывается в землю, поэтому играть рядом с кладбищем опасно.

Впрочем, читателей больше обеспокоила не безопасность детей, а этичность установки детской площадки впритык к кладбищу. Мол, кладбище – это место скорби, и ставить рядом с ним качели – аморально. Кроме того, у многих вызывает вопрос законности установки детской площадки именно в этом месте.

Что касается трупного яда в земле, то это даже комментировать не будем. Если задуматься, мы все живем на костях предков. И если бы человечество сохраняло все свои кладбища, то на земле давно не осталось бы места для живых. Старые кладбища сносят и застраивают. Существует даже норма закона: застраивать кладбище можно через двадцать (!) лет после последнего захоронения. На маленьком балашовском кладбище этот срок уже давно прошел – последние захоронения здесь датированы 1962 годом. Но, прогулявшись по кладбищу, мы увидели несколько ухоженных могил – кто-то приходит сюда, обновляет таблички, ставит новые памятники, сажает цветы, красит оградки. Значит, застраивать кладбище пока рано.

Но можно ли ставить рядом с кладбищем детские горки и качели?

За разъяснениями мы обратились к начальнику отдела семьи и молодежи Кировоградского горсовета (а именно этот отдел занимается установкой таких площадок) Людмиле Дорохиной.

По словам Людмилы Владимировны, с начала года в Кропивницком установлено 35 таких площадок – по инициативе депутатов горсовета, к которым, в свою очередь, обратились жители округов. То есть изначально решение об установке площадки принимают именно жители.

– Это не кладбищенская земля, – говорит Людмила Дорохина. – Мы просто не могли бы, не имели бы права установить площадку на земле, принадлежащей кладбищу. Площадка оказалась рядом с кладбищем, но для живущих там людей, для их детей – это не проблема, потому что их дворы граничат с кладбищем, они ходят через него и т.п.

Это частный сектор, а вы сами понимаете, что в частном секторе мест для установки детских площадок не так много. Жители выбрали это место, обратились к своему депутату Олегу Мельниченко, а он направил нам официальное письмо.

– Какое неуважение к мертвым? – говорит Олег Мельниченко. – О чем вы говорите? Я вырос в этом районе, на этом кладбище похоронены мои брат и сестра. И для меня это многое значит.

На том месте, где сейчас площадка, много лет был пустырь, заросший амброзией, и свалка. Когда мы убрали, вывезли несколько машин мусора оттуда, нужно было что-то там ставить, иначе там бы опять образовалась свалка. Жители предложили площадку – это логично, детей в микрорайоне много, а играть им негде. Площадка возле кладбища – это плохо? А кладбище, заваленное бытовыми отходами, – это хорошо? Это уважение к мертвым?

Дети, которые играют ВОЗЛЕ кладбища, – это аморально? А где, как вы думаете, эти дети раньше играли? На кладбище. Другого места там нет.

Спросите у людей, которые там живут: хорошо это или плохо? Поверьте, жители довольны, что расчистили кладбище, убрали свалку, поставили площадку…

От себя хотелось бы добавить, что во многих европейских странах, во Франции, в Швейцарии, старые кладбища специально превращают в парки – именно для того, чтобы сохранить. Содержать заброшенное кладбище, на которое никто не ходит или ходит пару человек, затратно и бессмысленно. А если превратить его в парк, то таким образом можно сохранить могилы. Виктор Петраков когда-то рассказывал нам о действующем (!) кладбище в Кламаре (пригород Парижа), на котором похоронен наш земляк Анатолий Величковский: «Кладбище поразило еще и абсолютно новой для нашего восприятия философией. Это ухоженное пространство было одновременно парком, стадионом и местом последнего упокоения. Футбольное поле, теннисные корты, поле для игры в регби гармонично соседствуют со строго распланированными участками захоронений с памятниками и заготовленными могилами, накрытыми бетонными плитами».

Трудно сказать, хорошо это или плохо. Но жителей Кламара, которые хоронят там своих близких, такая философия устраивает. То же самое можно сказать о жителях Балашовки: если их такое соседство не смущает, то почему оно должно смущать нас?

Фото Олега Шрамко, «УЦ»