То, что еще помним…

Публикация в позапрошлом номере «УЦ» с призывом поделиться с редакцией воспоминаниями о людях, спасавших во время войны евреев, нашла отклик. С нами связались две читательницы и рассказали свои истории. Надеемся, что пока две, и мы услышим еще не один рассказ о земляках, ставших для кого-то спасителями. Только поторопитесь, пока есть кого расспрашивать.

Рассказанные истории потрясают. Одна – недосказанностью, малым количеством фактов, вторая – драматизмом, трагизмом. Никаких документальных подтверждений того, что было десятилетия назад, нет. Есть воспоминания, пересказываемые в поколениях. И это тоже не так мало. Вспоминайте! Говорите!

«Я не знаю, кто я…»

Александра Матвеевна Дячковская, 1938 года рождения, живет в Кропивницком. Когда началась война, она жила в Красновершке Компанеевского района. У мамы был второй брак, двое детей от первого, а Александра – совместная дочь. Отец работал в ветеринарном техникуме бухгалтером, а в 41-м ушел на фронт.

Дячковская – фамилия девичья, отца, Матвея Михайловича. Когда началась оккупация, кто-то из местных обмолвился, что Дячковский – еврей, значит, его маленькая дочка тоже. На девочку, по словам Александры Матвеевны, надели медальон, подтверждающий ее еврейское происхождение. Малышка с ним играла на улице с детьми, мама не имела права его снять. И вдруг кто-то из односельчан сказал, что девочку из-за этого могут расстрелять. Мама собрала всех детей и отправилась на хутор Вильяновка, где их приютила семья и помогала выжить до окончания войны.

Фамилию семьи Александра Матвеевна не помнит. Но знает, что родители после войны с ними встречались. Вот что рассказала наша «спасенная девочка»:

– Когда мы уходили из дома на хутор, мама в погребе закопала вещи. Наверное, какую-то одежду. С хутора она пешком ходила домой, чтоб забрать это все, но яма была пустая – кто-то нашел ее «скарб» и забрал…

Я не помню, но мама рассказывала, что на мне был надет медальон, который там, на хуторе, с меня спиливали. Не утверждаю, что так было, это из рассказов мамы.

Отец вернулся с войны инвалидом. Мы всей семьей переехали в Еградковку Александровского района, где отец в ветлечебнице работал бухгалтером. Уже когда папа умер, я стала жалеть, почему ни о чем его не спрашивала. И только мама рассказала, как во время войны нас спасли. Я до сих пор не знаю, был ли мой отец евреем. И думаю: если спасали, прятали, значит, да. Спасибо вам, добрые люди, за мою жизнь.

Мама с той семьей поддерживала связь после войны. Я не знаю их фамилии. Почему-то не было принято рассказывать всю правду. И расспрашивать – тоже. Поэтому я не знаю, кто я. Может, еврейка по папе? Теперь ни у кого не спросишь…

«Всю жизнь проплакала…»

Валентина Ивановна Янишина живет в Полтавской области. Родилась 5 мая 1943 года в селе Головковка Александрийского района. Отец был призван в армию, но, на беду, задержался в родном селе. И – немцы! Он не успел уехать, объяснить свое присутствие в селе не мог, поэтому сказал, что готов служить Рейху, и записался в полицаи…

Жутко? Это на первый взгляд. Когда объявили обход по селу с целью найти и расстрелять евреев, Иван Русан вспомнил, что в Головковке живет еврейка, София Школа, у которой двое маленьких детей, а муж на фронте. Он пошел к ней в дом, собрали пожитки, потом привел к себе и спрятал в погребе. Пока была оккупация, Русан еврейскую семью прятал то у своей мамы, то у тещи. Сберег. Кода пришли «наши», его отвезли в Кировоград и расстреляли….

Вот что вспоминает Валентина Ивановна:

– Папа прятал молодежь, которую могли угнать в Германию. И семью евреев спас. Пришли наши – расстреляли. Семью – маму, бабушку (мать папы) и детей, меня в том числе, – сослали в Казахстан. Мама тяжело работала на шахтах. Голодали. Бабушку с нами, детьми, первыми отпустили домой, а мама пять лет там была. Когда вернулась домой, София (спасенная еврейка) приходила и говорила, что последний кусок хлеба готова ей отдать. Помогала.

Я всю жизнь страдала от того, что я дочь полицая. И брат страдал. Нас все укоряли. А потом как-то я приехала в Головковку на свадьбу родственников, подошел ко мне мужчина, спросил, не дочка ли я Русана, и сказал: «Никого не слушай! Твой отец спас столько людей, что никто не сравнится». ..

Мы не расследователи, но нашли потомков Софьи, которая была еврейкой, у которой было двое детей, и которую спас «полицай». Кавычки здесь, как вы понимаете, уместны.

Внучка Софьи Светлана:

– Я ухаживала за бабушкой перед ее уходом в другой мир, и у нас было время поговорить. Что услышала – расскажу: « Был в Головковке полицай, который знал о еврейке с двумя детьми. Когда ходили другие полицаи в поисках евреев, он забрал мою бабушку с двумя детьми – Виктором и Людмилой. Спрятал у себя в погребе. Так они остались живы.

Бабушка рассказывала еще, что брат ее мужа работал на маслобойне. Она оставила детей семье Русан и пошла к родственнику попросить подсолнечного масла, чтоб свеклу побрызгать – дети голодали. Он не дал… Не хочу проводить параллели, но они очевидны: родная кровь и полицай…

Иван Никифорович Русан, 1902 года рождения, видимо, уроженец Головковки. Архив, мы идем к вам…